Ирина Павлова - Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941

Таким образом анализ историографической ситуации с научным изучением истории становления и утверждения механизма сталинской власти показывает, что эта проблема далека от разрешения и по-прежнему является ключевой задачей современной историографии как российской, так и западной.

Сталин, как это не парадоксально звучит, не только не придавал значения формальной стороне, когда дело доходило до приоритетных направлений его политики, но и сознательно ее игнорировал. Не разгадав этого секрета, нельзя понять механизм его властвования. Можно проиллюстрировать это утверждение конкретным примером. М.М. Литвинов, как известно, в 1930-е гг. являлся наркомом иностранных дел. Однако никакой самостоятельности в действиях он не имел - все его заявления, во-первых, утверждались Политбюро, а во-вторых, Сталин уже в начале 1930-х гг. не доверял Литвинову, и на заседания Политбюро его не приглашали. Ни одного решения по кадровым вопросам он не принимал без визы Сталина. Многие вопросы внешней политики вообще решались без участия Литвинова. И.М. Гронский, бывший редактором газеты "Известия" в те годы, рассказал, в частности, об одном таком закрытом оперативном заседании в 1932 г. "без протокола, без стенограммы". Литвинов на нем не присутствовал и даже ничего не знал о нем. На этом заседании было решено политическую оборону на Дальнем Востоке заменить активным политическим наступлением. Переход от одной политике к другой был сформулирован и обоснован в передовой статье "Известий" [50] 50 Безыменский Л.А. Советско-германские договоры 1939 г.: новые документы и старые проблемы // Новая и новейшая история. 1998. № 3. С. 24-25; Гронский И. Из прошлого. М., 1991. С. 147. .

Чтобы понять это важнейшее обстоятельство, или, перефразируя знаменитые слова У. Черчилля о России, разгадать "секрет, завернутый в тайну, скрывающую в себе загадку" [51] 51 Соловьев В., Клепикова Е. Заговорщики в Кремле: от Андропова до Горбачева. М., 1991. С. 5. , потребовались усилия не только таких проницательных историков-современников той эпохи, как А.Г. Авторханов, но и таких замечательных советских писателей, как В.С. Гроссман. О том, насколько это было непросто, свидетельствует хотя бы тот факт, что в свое время даже такой незаурядный человек, как В.И. Вернадский, не разгадал сталинского секрета, о чем недвусмысленно свидетельствуют следующие записи в его дневнике 1938 года: "Две взаимно не согласованные - вернее, четыре "высшие инстанции": 1) Сталин и 2) Центральный Комитет партии, 3) правительство Молотова - правительство Союза, 4) Ежов и НКВД. Насколько Сталин их объединяет?" "Две власти - если не три: ЦК партии, правительство Союза и НКВД. Неизвестно, кто сильнее фактически" [52] 52 Вернадский В.И. Дневник 1938 года // Дружба народов. 1991. № 2. С. 221, 243. .

Механизм сталинской власти, под которым автор понимает прежде всего способ принятия решений и передачи их из Центра [53] 53 В этой связи представляется очень ценным замечание М. Вайскопфа: ”К самому этому слову Центр Сталин питает какую-то маниакальную привязанность. Иногда он подразумевает под ним географическое средоточие всей России, а вместе с тем – узел гомогенно-национальный, промышленный и административный”. Вайскопф видит в жесткой подконтрольности и скованности отличие советского режима от национал-социализма, в котором, при сходной дисциплинарно-коллективистской риторике, действовал тем не менее совершенно иной принцип – чиновничьего вождизма (Fuehrertum), т.е. полицентризма, оставлявший широкое поле для личной бюрократической инициативы. Да и вообще гитлеровский режим был куда менее «тотален»… - Вайскопф Михаил. Писатель Сталин. М., 2001. С. 312, 316. на места, представлял собой настолько законспирированную систему, что она не оставляла практически никаких следов. Уже само по себе это осознание является историческим фактом, а его констатация - вполне определенным достижением историографии. Не одно поколение историков бьется над разгадкой убийства Кирова: нет документов, подтверждающих участие Сталина в этом деле, - значит не было и этого участия, вполне убежденно утверждают многие историки [54] 54 См. об этом подробно: Кирилина А. Рикошет, или сколько человек было убито выстрелом в Смольном. СПб., 1993; Getty J. Arch. The Origins of the Great Purges: The Soviet Communist Party Reconsidered, 1933 - 1938. N.-Y., 1985. . Нет подписей Сталина и Жукова на таком, по словам Д.А. Волкогонова, "разительном" документе, как "Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками" по состоянию на 15 мая 1941 г. (и не только на этом, но и на других важнейших документах), - значит документ не был принят и действий за ним никаких не последовало [55] 55 Волкогонов Д. Эту версию уже опровергла история // Известия. 1993. 6 янв.; Горьков Ю.А. Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера // Новая и новейшая история. 1993. № 3. С. 37 и др. .

Именно на такой эффект и рассчитывал Сталин, когда призывал "не оставлять следов", "охранять правду батальонами лжи". Действуя таким образом, Сталин рассчитывал на наивность и легковерность будущих историков, но, в первую очередь, на то, что в Истории останутся только те его дела, которые нашли отражение в опубликованных с его ведома официальных документах. Однако он просчитался. Следы всегда остаются, и когда стало понятным, что искать, то оказалось вполне вероятным "обнажить" механизм сталинской власти. Это особенно важно применительно к реальности 1930-х гг., потому что до сих пор представление о том времени у нас не соответствует тому, что тогда происходило в действительности. Чрезвычайно важно таким образом исследование не только собственно механизма власти, но и его действий в качестве рычага по осуществлению кардинальных социально-экономических преобразований в стране. Так как они проводились сверху, посредством власти во главе со Сталиным, то вполне могут именоваться строительством не просто социализма, а сталинского социализма. В этих действиях по переделке общества раскрывались многие стороны его механизма власти, которые прямо не отражены в сохранившихся документах.

Для того, чтобы получить представление об источниках по теме исследования, необходимо прежде всего охарактеризовать те объективные и субъективные препятствия, которые имеются на пути историка. К таким объективным препятствиям относится отсутствие многих необходимых документов, уничтоженных в ходе разного рода «чисток», что само по себе является важнейшей характеристикой механизма коммунистической власти.

Практика уничтожения документов имела широкое распространение уже в 1920-е гг. [56] 56 Вопрос о чистке государственных архивов на протяжении почти всего периода существования Советской власти подробно освещен в книге: Хорхордина Т.И. История Отечества и архивы: 1917 – 1980-е гг. М., 1994. По поводу состояния дел в партийных архивах в ней можно прочесть: “Были и другие архивы, которые стоят особняком в силу ведомственной принадлежности. В первую очередь это относится к бывшему ЦПА ИМЛ (ныне Российскому центру хранения и изучения документов новейшей истории – РЦХИДНИ), “кремлевским” архивам и архивам ЦК (об этом уже много писалось и говорилось), а также архивам партии на местах (об этом никто еще не сказал ни слова, хотя правовой беспредел там в отношении к архивам был таким же, если не более, абсурдным, чем в центральном аппарате)”. – С. 339. Существует свидетельство историка С.М. Дубровского о том, что еще в 1924 г., после смерти Ленина, Сталин дал указание своему помощнику И.П. Товстухе просмотреть архив ЦК РКП(б) и уничтожить все "ненужное". Это указание означало уничтожение прежде всего документов, зафиксировавших разногласия между Лениным и Сталиным. Только за 1921 - 1922 гг. не найдено более 40 писем Ленина к Сталину, хотя в большинстве случаев сохранились расписки Сталина в их получении [57] 57 Павлова И.В. Сталинизм: становление механизма власти. С. 149. .