Лев Трегубов - Эстетика самоубийства

Только понимая эстетику как науку об эстетических переживаниях, мы получим возможность рассматривать самоубийство человека, как, впрочем, и все остальные проявления человеческого бытия, с эстетических позиций.

Невозможно и глупо доказывать, что самоубийство в настоящее время может кому-либо казаться красивым и прекрасным. Но утверждать, что самоубийство вызывает эстетические переживания, мы имеем полное право. При этом, если у индийского брамина или древнего кельта, или у почти современного нам Латреамона, который в своем произведении «Песни Мальдорора» так и писал: «…лицо сверхчеловеческое, печальное, словно Вселенная, прекрасное, словно самоубийство», самоубийство вызывает эстетические переживания красоты, благородным мужем в Древней Греции самоубийство переживается как нечто возвышенное, Альбер Камю находит самоубийство Кириллова в «Бесах» Достоевского юмористическим, мы можем расценивать самоубийство как нечто трагическое, а вы, читатель, как нечто безобразное или ужасное — не имеет никакого значения. И прекрасное, и безобразное, и трагическое, и комическое — все это эстетические категории. Все они отражают различные эстетические переживания. Все они входят в сферу интересов эстетики. Почему — вот вопрос, на который следует искать ответ. Почему самоубийство, равно как и множество других человеческих поступков, диаметрально противоположно оценивалось в различные времена в различных странах и различными людьми? Что лежит в основе субъективности и релятивности эстетических переживаний — вот вопрос, который должен интересовать эстетику. При таком подходе название этой книги ни у кого не вызовет удивления, как не вызывают удивления книги об эстетике спорта или эстетике быта, а мы сможем далее рассматривать самоубийство как один из аспектов человеческого поведения, который имеет прагматическое, теоретическое и, не в последнюю очередь, эстетическое значение. Какие эстетические переживания может вызвать самоубийство, что именно вызывает эти переживания, — это станет предметом нашего дальнейшего разговора.

Вопрос о том, что самоубийство может быть рассмотрено с эстетических позиций и что самоубийство может вызывать эстетические переживания и входит, как любая другая человеческая деятельность, в сферу интересов эстетики, мы можем считать в целом разрешенным. В дальнейшем нам останется только уточнить, какие именно аспекты самоубийства (сам акт, мотивы, способ, место, ожидающие последствия, возможность выбора) оказывают влияние на эстетическую окраску самоубийства и его эстетическое восприятие.

Тем, у кого еще остаются какие-либо сомнения относительно возможности эстетического рассмотрения самоубийства, советуем вспомнить, что акт самоубийства десятки и десятки раз находил отображение в самых различных произведениях искусства. Это и художественная литература, и поэзия, и живопись, и скульптура, и театр. Можно вспомнить «Страдания молодого Вертера» Гёте, «Ромео и Джульетту» Шекспира, «Анну Каренину» Толстого и многие другие произведения, в которых так или иначе изображался акт самоубийства. Разве можем мы не сопереживать, не воспринимать как трагедию самоубийство юных веронских влюбленных, ставших символами трагической любви для всего человечества? А разве не является категория «трагического» одной из основных среди эстетических категорий? Задумайтесь над этим, читатель, и вы согласитесь с нами.

На протяжении многих веков каждый культурный и образованный европеец воспитывался на исполненных глубокого драматизма и героики образах Катона и Лукреции, которые, как известно, покончили с собой. Самоубийство Катона было известно в древнем мире почти так же, как самоубийство Сократа. Тем, кто часто бывает в Эрмитаже, может быть, запомнилась картина известного художника Летьера «Самоубийство Катона».

Если бы самоубийство не несло в себе тех или иных эстетических компонентов, разве могло бы оно попасть в сферу внимания искусства и привлекать внимание великих мастеров прошлого и настоящего? При этом у большинства людей все эти произведения вызывают отнюдь не отрицательные эстетические переживания. Мы говорим о большинстве людей, так как всегда помним о субъективности и релятивности эстетических переживаний. Один наш знакомый, человек образованный и интеллигентный, который, исходя из традиционного христианского мировоззрения, сугубо отрицательно относится к самоубийству, во время нашего спора заявил, что и самоубийство Анны Карениной вызывает у него в определенном отношении чувства отвращения, брезгливости и омерзения. Что же, он имеет на это право.

Единственное, что нас утешает, что если мы и покажемся все-таки кому-нибудь из читателей безнравственными циниками и святотатцами, то мы будем в этом случае в одной компании с такими людьми, как Сократ, Эпикур, Сенека, Плиний и Монтень.

Для нас, повторяем, даже не столь интересен вопрос, вызывает ли самоубийство эстетические переживания. Мы в этом нисколько не сомневаемся и доказывать это более не считаем нужным. Как говорит академик Д. С. Лихачев: «Есть вещи, которые люди либо понимают, либо нет. И доказывать что-либо бесполезно». Для нас гораздо более интересно показать, как и какие эстетические переживания вызывало самоубийство в различные исторические периоды. Что для этого делалось? Не секрет, что у некоторых народов самоубийство было возведено в ранг искусства. Этому обучали с детства. Посмотреть, как человек будет совершать самоубийство, собирались десятки и сотни зрителей, и никому из них даже не приходило в голову помешать происходящему, как нам не приходит в голову во время спектакля броситься спасать Дездемону.

Итак, согласимся, что акт самоубийства может, как и любое другое явление, быть рассмотрен с эстетических позиций. Ведь суицидальный акт есть не что иное, как акт поведенческий, присущий человеку, им исполняемый. Следовательно, в нем обязательно в той или иной мере отражается своеобразие духовного мира человека, в том числе и те эстетические переживания, принципы, понятия, которые были ему свойственны. А тем самым через духовный мир человека проявляют себя и социальные факторы, его формирующие. Иными словами, в самоубийстве — его способе, деталях, нюансах, мотивах, ему способствовавших, — отражаются и жертва и общество, в котором она жила и из которого вынуждена была уйти.

«Человек — это процесс его поступков», — сказал А. Грамши, и если мы привычно не сомневаемся в возможности эстетического анализа таких поведенческих актов, как половой акт, процесс еды и др., то и такой сложный, ответственный, наконец, просто решающий, последний в жизни акт, каким является самоубийство, не может быть обойден вниманием эстетики.