Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди

Окраина Синей Орды. Варварская страна… Мало того, что народ странный, так ещё и природа под стать: посреди гор, покрытых лесом, расположился кусок пустыни.

Тяжёлые мысли занимали умы двух всадников в белых плащах с крестами, оставивших за спиной невысокие горы, а теперь ехавших по пустыне среди барханов. Впереди на иноходце сидел средних лет мужчина с иссеченным шрамами лицом, за ним — юноша со светлыми волосами. Его левая рука висела на перевязи.

— Сэр, Вы уверены, что мы поступаем правильно? — спросил юноша. — Может, лучше было бы отправиться на Мальту?

— Не знаю, Седрик, — угрюмо ответил мужчина. — Но мы должны исполнить последнюю волю Великого Магистра.

Через некоторое время они остановили лошадей у выступающей из песка чёрной скалы.

— Это здесь, — сказал мужчина, спешиваясь и отвязывая от седла длинный сверток.

— Я рада, что вы дошли сюда, Франсуа де Сент-Клер, — раздался спокойный мелодичный голос.

На месте камня, миг назад бывшего монолитным, появился проход, в котором стояла девушка. Пепельные волосы рассыпались по плечам, белое платье повторяло малейшие движения.

— Прошу вас зайти внутрь, — продолжила она. — Все готово для Ритуала Сокрытия.

И исчезла в тени прохода.

— Что это было, сэр? — спросил Седрик. — Кто это?

— Это Эс… Эст… дочка местной ведьмы Надежды, — чуть раздраженно ответил Франсуа. — Магия, мать её разэтак… Ладно, пошли. По крайней мере, там прохладно.

Внутри оказалась пещера, освещаемая столпом света из отверстия в потолке. В центре пещеры был начерчен круг из символов. Девушка стояла в круге, раскинув руки.

— Меч, Франсуа де Сент-Клер! — её голос звенел от напряжения.

Мужчина развернул ткань, под которой оказался двуручный меч с золочёной рукоятью и гардой, напоминающей ветвь терновника.

— Подойди! — последовал приказ, которому невозможно было не подчиниться.

Франсуа де Сент-Клер, рыцарь Святого Ордена, побывавший не в одном сражении, на негнущихся ногах вошёл в круг.

— Вонзи меч в центр!

После выполнения этого приказа круг накрыл радужный купол, а в пещере поднялся пыльный вихрь.

— Седрик Джонс! — голос эхом отражался от стен пещеры. — Люди смогут получить этот меч через семьсот лет! Не раньше! Не раньше!

Пещеру залило ослепительным светом…

— Не раньше! Не раньше семи утра! Фиолетовые ёжики! Какого хрена надо было меня будить в такую рань, Диджей?

— Ничего, Зоопарк, раньше выйдем — раньше дойдём! Товарищ Сайлас, подъём!

«Что, салаги, учли, что спросонья я и запулить в ближайший овраг могу, теперь только голосом будите? Ладно, встаю, всё равно ведь растолкаете…» — тренированное тело подчинилось, лёгкая разминка, и он был готов собрать лагерь и идти дальше.

И они пошли: Сайлас, взваливший на себя самую большую ношу, и два парня, лет по двадцать, возомнившие себя великими путешественниками и всеми правдами и неправдами уговорившие старого друга идти с ними. Тридцатитрехлетний отставной спецназовец — это вам не сказки-шуточки.

Что это было за место — Сайласу было всё равно. Где-то в предгорьях Алтая. А больше ему не интересно.

Безумный воздух, безумная природа, валуны, вырывающиеся из спокойного озера трав, тропинки над обрывами, брёвна над полноводными после весенне-летних дождей реками.

Туристические дорожки или кто-то тут живёт? Не имеет значения. Ему было всё равно, куда идти: семьи нет, у друзей — свои семьи, им не до него. Что у него? Пять поездок в Чечню, уже после основной войны, «мирная» служба, сбежавшая недавно любовница… Ничего не достиг, никому не нужен. Кроме этих двоих упырей. А ещё эти сны, будь они неладны…

Так они шли. Диджей с Зоопарком болтали, шутки сыпались, как горох, сверяли маршрут по карте на планшете, «как взрослые», и всё грезили каким-то плато. Типа вокруг всё зелено, а тут — кусок пустыни. Прямо в горах. Бредятина.

Говорят, совсем недолго. Последняя переправа. Речка-то шустрая какая, удивительно. И стремнин не видно, довольно глубокое место. В мае-июне дожди были, потом пошла талая вода с гор — вот и дна не видно стало.

— Зелёные зайчики! Да у нас на такую ширину верёвок не хватит! Надо бы деревце свалить, потрухлявее.

— И как по трухлявому идти? Соображай, Зверинец!

— Пошёл ты к синим белкам! Переползём. Пошли, Сайл, дерево искать.

И нашли. Прямо на берегу. Нужной трухлявости и высоты. Быстро повалили, и Зоопарк вызвался ползти первым — в доказательство работоспособности дерева. Дополз он не в лучшем виде: весь в опилках и сухих веточках-листиках. За ним Диджей, — не оставлять же его одного потом. На этот раз мужественное дерево держалось похуже: начало трещать и прогибаться.

И тут на Сайласа накатило.

«Куда меня несёт? Ясно же, что дерево не выдержит. И вообще, какая, к чертям собачьим, пустыня? Всю жизнь только и знаю, что «аты-баты»… Вам смешно, ребятки? Ну-ну. Устроить вам ещё веселье, а?..»

Чтоб увидели, что такое жизнь. Чтобы не думали, что горы — это так просто. Чтобы до дрожи почувствовали себя маленькими одинокими детьми, забытыми в лесу! Он всё равно никому не нужен в этой жизни, так хоть научит этих молокососов любить свою жизнь. И не ходить по краю недостроенных крыш в поисках острых ощущений.

Чтобы любить жизнь — надо увидеть смерть.

И он просто шагнул на дерево. Шаг. Второй. Восхищённые взгляды парней — они-то на пузе ползли.

«Да, я уже супергерой. Но сейчас время смерти супергероизма», — шестой, седьмой. — «Трещит. Главное — пусть дерево проломится, а не самому прыгать», — четырнадцать, пятнадцать…

Хрррряссссь! Там, где начинались нижние ветки. Всё рассчитано: выше по течению, подальше от веток и щепок, ногами в воду, задержать дыхание, пару мгновений грести против течения, пока не уплывут древесные осколки. Потом всплыть, вдохнуть, расслабиться и — по течению. Стремнин пока нет, всё красиво, звёздочкой на спине и закрытые глаза.

— Сайл! Сайлас!.. Твою мать!

— Песец. Толстый.

А хорошо-то как! Чистейшая холодная вода, ледяная даже. Но это ничего — что нам, два раза в год живущим без горячей воды в своих муравейниках?..

Шутки шутками, а надо выбираться: время к вечеру, одному в горах не с руки. Один скользкий камень, второй… Коленями пришлось пожертвовать.

Теперь побегать, согреться и обратно вверх по течению. Вроде недалеко уплыл…

Двое парней стояли в ступоре. И идти никуда не хотелось, ложись и помирай. И всё видели, да не верилось, что этот крутой чувак вот так запросто — и без копыт. Да этого быть не могло! Он же воевал, он же прошёл… через что? — да не знаем… Но Война же! И вот нету его. А вдруг жив?