Лев Трегубов - Эстетика самоубийства

Эскироль однозначно считал, что только в состоянии безумия человек способен покончить с собой и все самоубийцы — душевнобольные. В дальнейшем с помощью статистических методов было установлено, что только двадцать пять — тридцать процентов самоубийц страдали каким-либо психическим заболеванием. Известный русский суицидолог Г. И. Гордон, автор предисловия к монографии Дюркгейма «Самоубийство», совершенно недвусмысленно писал: «Мы допускаем, стало быть, что при известных условиях каждый из нас может стать самоубийей независимо от состояния своего здоровья, умственных способностей, окружающих условий жизни и т. д… К реакциям в форме самоубийства способны не только больные и болезненные, но и здоровые души, совершенно нормальные по своим качествам и эмоциям». Выдающиеся русские психиатры С. С. Корсаков, И. А. Сикорский, Н. И. Баженов, С. Л. Суханов, В. Ф. Чиж, Ф. В. Рыбаков и другие в своих работах также отрицали абсолютное тождество самоубийства и душевного заболевания.

С точки зрения теории, которую можно охарактеризовать как анатомо-антропологическую, самоубийство есть следствие наследственной анатомической дегенерации, о чем якобы свидетельствует наличие у самоубийц таких признаков вырождения, как преждевременное зарастание черепных костей, вдавлений и неровностей черепа, образование выпуклостей на его основании и др.

Социологическая теория самоубийства, предложенная в конце XIX века Дюркгеймом, рассматривает самоубийство в основном как результат разрыва инерперсональных связей личности, отчуждения индивидуума от той социальной группы, к которой он принадлежит. Учитывая особенности этого разрыва, Дюркгейм выделял три типа самоубийств: эгоистическое (у лиц, недостаточно интегрированных с социальной группой), альтруистическое (полная интеграция с социальной группой) и анемическое (реакция личности на тяжелые изменения в социальных порядках, приводящие к нарушению взаимных связей индивидуума и социальной группы).

Широкое распространение, в связи с влиянием на медицину, психологию и культуру в целом идей великого австрийца Зигмунда Фрейда, получила психоаналитическая концепция, трактующая суицид как следствие нарушения психосексуального развития личности. По мнению Фрейда и его школы, влечение к самоубийству у подростков развивается в связи с аутоэротизмом, удовлетворяемым онанистическими эксцессами, которые рассматриваются в то же время как унизительный акт, угрожаемый тяжелыми последствиями, и отсюда возникают ущемленные комплексы и влечение к самоубийству.

В соответствии с современными отечественными концепциями, самоубийство рассматривается как следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживаемых ею микроконфликтов (А. Г. Амбрумова). Согласно этой теории, самоубийство представляет собой один из вариантов поведения человека в экстремальной ситуации. Суицидогенный конфликт и самоубийство могут быть вызваны реальными причинами (у здоровых лиц), базироваться на определенных патологических чертах характера или являться результатом психического заболевания. При субъективном ощущении неразрешимости конфликта обычными способами, избирается самоубийство.

Когда в дальнейшем мы будем анализировать эстетическое содержание суицидального акта в плане его внутренней гармоничности, а также те эстетические принципы, которые вольно или невольно выражает личность в акте самоубийства (хотя бы в выборе способа лишения себя жизни), нас будет интересовать в первую очередь и главным образом самоубийство психически здоровых людей. Именно в этих случаях человек в акте самоубийства, как и в любом другом сложном поведенческом акте, в той или иной степени реализуется как личность с совокупностью присущих ему индивидуальных свойств и качеств. Пока же скажем, что и душевнобольной, совершая суицидальный акт, в неменьшей степени раскрывает себя, нежели здоровый. Правда, здесь приходится делать существенную поправку на болезнь, ее сущность, этиологию, стадию, структуру психопатологического синдрома и степень того, что можно назвать «разрушением личности больного». То есть в акте самоубийства проявляются во всех аспектах (в том числе и в эстетическом) личность больного, степень произведенного болезнью дефекта, и в определенном плане сама болезнь. Корреляции в этом континууме сами по себе не просты, сложно опосредованны (насколько сложны сами его составляющие — личность и психическое заболевание), но анализ их, безусловно, важен для психиатра и медицинского психолога как в плане выявления конкретных причин, толкнувших больного к самоубийству, так и ретроспективного уточнения диагноза болезни, которой он страдал.

Исключение, пожалуй, может быть сделано для тех случаев, когда больной лишает себя жизни в состоянии сумеречного помрачения сознания (например, при эпилепсии). При этих состояниях, как известно, невозможно говорить о сколько-нибудь сознательном поведении и, следовательно, о личностном своеобразии поведенческого акта.

Что касается остальных случаев, то уместно, видимо, вспомнить высказывание великого русского психиатра В. X. Кандинского, который сам страдал тяжелым психическим заболеванием и который считал, что «душа от того, что она заболевает, не перестает быть душой».

С позиций права основным, пожалуй, является вопрос — преступно ли самоубийство? Иначе говоря — преступник ли человек, лишивший себя жизни?

На первый взгляд вопрос этот представляется риторическим. В самом деле — если и преступник, то что с того? Наказывать же некого — человек умер!

Однако не будем забывать, что вслед за гибелью человека почти всегда возникают немаловажные вопросы, требующие разрешения: наследование имущества погибшего, отношение к его завещанию (если таковое имеется) и многие другие. При этом не следует забывать о родных и близких ушедшего из жизни. Как отнесутся к ним окружающие? С сочувствием и состраданием или с брезгливостью и отвращением, а то, еще хуже, с непримиримой агрессивностью!

Совершенно очевидно, что в значительной степени это зависит от правовых норм, провозглашенных в конкретном обществе. Нормы же эти отражают этический уровень развития данной субкультуры, ее своеобразие в целом (включая характер главенствующих религиозных воззрений, философского осмысления мира, эстетических концепций и т. д.).

Любое государство по своей сути всегда стремится так или иначе регламентировать быт своих граждан. Смерть и этом смысле не является исключением. Так, в Древней Греции и в Древнем Риме государственная власть пыталась установить, в каких случаях правомерно и допустимо человеку лишать себя жизни. Для этих целей во многих городах хранился запас сильнодействующего яда — цикуты, заготовленного за государственный счет и доступного всем, кто захотел бы укоротить свой век, но при условии, что причины самоубийства должны быть одобрены верховной государственной властью — сенатом, советом старейшин или другой соответствующей инстанцией.