Максим Жих - Ранние славяне в Среднем Поволжье

Возвращаясь к слову «С.л. виюн» из письма царя Иосифа, отражавшему, по всей видимости, самоназвание одной из поволжских групп населения, вполне логично предположить, что самоназвание живших в V–VII вв. в Среднем Поволжье «именьковцев» звучало примерно как «словене», что и отразилось в источнике (объяснений присутствию этого названия в Х в. может быть несколько: оно могло сохраниться как реликт, могло быть связано с возможно проживавшими в регионе потомками «именьковцев», а могло относиться к какому-нибудь местному «племени», перенявшему их название). Подобные имена, производные от общего самоназвания всех славяноязычных народов (точнее, ставшего таковым на определённом этапе), были достаточно распространены в славянском мире: «словаки», «словенцы», «словене ильменские», «словинцы-кашубы» на побережье Балтики, «славонцы» в хорватской Славонии. [36]Преимущественно на его окраинах — там, где славяне жили в инокультурном окружении (ситуация, при которой древнее самоназвание сохраняется преимущественно на окраинах расселения группы, в то время как в «центральных» её частях оно постепенно утрачивается, весьма типична. Вспомним, к примеру, карпатских русинов, сохранивших древнерусское название «русин», отразившееся ещё в договорах Руси с Византией). Яркий пример здесь — «словене ильменские», жившие в финском окружении. Ситуация с «именьковцами» была ещё более показательна в этом плане — они жили полностью в инокультурном окружении и в полной изоляции от остальных [пра]славянских групп.

Если гипотеза о том, что «именьковцы» именовали себя «словенами» (или иным подобным образом) верна, то мы можем считать их не пра-, а самыми настоящими славянами в точном смысле данного понятия, т. е. людьми, имеющими славянское самосознание, зафиксированное в соответствующем самоназвании.

Любопытный характер имеют сведения, содержащиеся в «Записке» (Рисала) Ахмеда Ибн Фадлана — участника отправленного халифом аль-Муктадиром в 922 г. посольства к правителю Волжской Булгарии, которого он последовательно (всего 12 раз) именует «маликом ас-сакалиба» — «государем славян» [37], дважды называет всю подвластную ему территорию «страной славян»:

И когда прибывает корабль из страны (города) хазар в страну (город) славян, то царь выезжает верхом и пересчитывает то, что в нём (имеется), и берёт из всего этого десятую часть. [38]

Хазары и царь их — все иудеи, и славяне и все, кто соседит с ними, (находятся) в покорности у него (царя), и он обращается к ним (словесно), как к находящимся в рабском состоянии, и они повинуются ему с покорностью. [39]

И один раз упоминает «славян» в начале своей записки в числе народов, которые он видел и в землях которых побывал:

Это — [Книга Ахмада Ибн Фадлана ибн-аль-‘Аббаса ибн Рашида ибн-Хаммада, клиента Мухаммада ибн-Сулаймана, посла аль-Муктадира к царю славян], в которой он сообщает о том, что он сам видел в стране турок, хазар, руссов, славян, башкир и других (народов). [40]

Учитывая то, что волжские булгары здесь не названы, вполне очевидно, что именно они и поименованы нашим автором «славянами».

Такое словоупотребление Ибн Фадлана сразу поставило учёных в своеобразный тупик — это единственный [41]случай, когда автор, лично побывавший в Восточной Европе, именует «ас-сакалиба» не славян. А.Я. Гаркави предположил, что данный факт связан с тем, что славяне составляли немалое число жителей Волжской Булгарии, [42]однако такой вывод в то время не имел под собой серьёзной опоры в источниках и потому не получил распространения. Подобная ситуация, когда славянам в составе населения Волжской Булгарии не находилось места, привела некоторых исследователей к выводу о том, что у Ибн Фадлана этот термин применён расширительно, и что он в арабской традиции мог обозначать не только славян, но и население Восточной Европы говорящее на других языках: тюрок, финно-угров и т. д. [43]Однако, больше примеров такого «расширительного» употребления арабскими авторами слова «ас-сакалиба» неизвестно, что делает такое предположение очень шатким.

Д.Е. Мишин недавно предположил, что мы имеем тут дело с простой ошибкой арабского путешественника: по мнению учёного, «маликом ас-сакалиба» именовал себя царь Алмуш в послании к халифу ал-Муктадиру с целью «показать себя мощным правителем, которому повинуются многие народы, и с которым, следовательно, выгодно поддерживать союзнические отношения» , что и отразилось в «Записке» Ибн Фадлана. [44]Но и это объяснение не выглядит убедительным. Во-первых, возникает вопрос: почему Алмуш в числе своих (реальных или мнимых) подданных так выгородил славян? Это не находит никакого объяснения. Во-вторых, Д.Е. Мишин не учёл того, что название Алмуша «государем славян», а его подданных — «славянами» исходило именно от самого Ибн Фадлана, в то время как сам Алмуш называл себя «царём Булгара»:

на его минбаре уже провозглашали за него хутбу: «О, Аллах! сохрани (в благополучии) царя Балтавара, царя Булгара» [45]

он (хатиб) стал провозглашать за него (царя) хутбу: «О, Аллах! сохрани раба твоего Джа'фара ибн-'Абдаллаха, повелителя (эмира) Булгара, клиента повелителя правоверных » [46]

Это говорит о том, что в определении жителей Среднего Поволжья как славян Ибн Фадлан просто следовал определённой традиции, сложившейся в арабском мире, другие примеры которой были приведены выше. И у нас есть все основания полагать, что за этой традицией стоял реальный исторический факт — проживание в Среднем Поволжье «именьковцев» и, возможно, их потомков. Поэтому в объяснении употребления этого слова Ибн Фадланом мы считаем логичным вернуться к позиции А.Я. Гаркави. [47]Это тем более логично сделать, что, согласно свидетельству Ад-Димашки, паломники из Волжской Булгарии, бывшие в 433 г.х. (1041–1042 гг.) в Багдаде, на вопрос, кто они, отвечали, что их народ — это смесь тюрок и сакалиба. [48]Данное свидетельство полностью подтверждает позицию тех археологов, которые говорят о включении потомков «именьковцев» в состав населения Волжской Булгарии. В этой связи интересно, что в описании Ибн Фадланом быта жителей этой страны имеются как элементы кочевой жизни (юрты), так оседлой (дома, земляные ямы для хранения зерна и т. д.).

Любопытное предание, также, вероятно, связанное с населением именьковской культуры, передаёт Гардизи в своём сочинении «Зайн ал-Ахбар» (XI в.):

« < Один из вождей ас-сакалиба был вынужден удалиться из родных мест, т. к. совершил убийство румийца>… он пришел к хазарам, и хакан хазар принимал его хорошо, пока он не умер. Следующий хакан, однако, был сильно настроен против него, и он вынужден был уйти из этого места. Отделившись вновь, он пришёл к Басджирту.