Гарольд Лэмб - Тамерлан. Потрясатель вселенной

Было б гораздо лучше, если б Старшая допустила казнь Шади-Мульк. Впоследствии Тимур подтвердил ее решение, и одалиска осталась жива.

В Самарканд прискакал гонец, не делавший из своего послания тайны, он вздымал на дабы коня у ворот, у помещения стражи, у дворца с криком:

— Победа! Наш эмир одержал верх!

Другие приезжали с более подробными сообщениями, прямо-таки жуткими. Перед сражением с делийским султаном, говорили они, татары перебили сто тысяч пленников. Разгромили в битве индийское войско и заняли Дели {51} 51 Покорение Индии Тимуром представляло собой краткую кампанию. Он не хотел брать Дели штурмом, поэтому маневрировал по равнине и прятался, создавая впечатление неуверенности и испуга. Введенный в заблуждение делийский султан выступил с войском из города, чего и добивался Тимур. Когда индийское войско было разбито, он беспрепятственно разграбил Дели и направился на юг к пограничным городам ( примеч. авт .). . Слонов — гласила молва — рассеяли огнеметами.

В Самарканде началось празднество, регистан всю ночь был переполнен людьми. Особенно ликовало духовенство. Поскольку Северная Индия оказалась покорена — сокровищницы была опустошены, индийские раджи вытеснены в горы, духовные вожди ислама мечтали о новом халифате, о владении, простирающемся от Багдада до Индии. Под покровительством Тимура там царили бы мир и процветание, при таких гарантиях власть имамов усилилась бы.

Весной войско возвратилось через Зеленый Город, и там на вершине холма был воздвигнут мраморный Черный Трон.

Под Бирюзовыми воротами Самарканда были расстелены ковры, ведущую к крепости дорогу выстлали алой тканью. На парапетах крыш и окружавших сады стенах пламенели шелка и вышитые полотнища. Фасады лавок были разукрашены, люди нарядились в самые яркие одежды.

Навстречу своему эмиру вышли самаркандские и съехавшиеся туда вельможи, женщины двора. Поехала Сарай-Мульк-ханым со своим двором, глаза ее высматривали среди одетых в кольчуги всадников лицо Шахруха, сына. Хан-Заде ждала появления своих старших, Мухаммед-Султана и Пир-Мухаммеда. Когда они проехали, невольницы взметнули в воздух сверкающий золотой песок и жемчужины, стали бросать под копыта тимурова коня драгоценные камни.

И вдруг встречающие толпы замерли от изумления. Мерно покачивая вверх-вниз над поднятой пылью огромными головами, появились раскрашенные всеми цветами радуги первые слоны — девяносто семь упряжек этих животных везли сокровища своих бывших владельцев.

Вот так совершил Тимур свой восьмой триумфальный въезд в Самарканд. Среди трофеев из Индии были планы мечети на Джамне и двести каменщиков для строительства такой же. Хроника сообщает, что спешившийся Тимур первым делом пошел в баню.

Чтобы ознаменовать покорение Индии, Тимур пожелал возвести нечто новое, достопримечательное. Очевидно, эмир заранее решил, что это будет, потому что въехал в Самарканд двадцатого мая, а двадцать восьмого руководил закладкой громадной мечети, которая будет названа Мечетью Повелителя.

Она замышлялась величиной с кафедральный собор, достаточно просторной, чтобы вместить всех людей двора. Зодчие и мастеровые почти не спали. В горные карьеры было отправлено пятьсот каменотесов, и на дороге стали появляться каменные блоки, их везла на массивных колесах новоприобретенная движущая сила — слоновьи упряжки. Перед инженерами была поставлена задача приспособить слонов для строительных работ, и они принялись изобретать подъемники и вороты.

После возведения стен все двести индийских каменщиков стали работать внутри. Тимур переходил от войны к строительству с легкостью. Покончив с Индией, не думал ни о чем, кроме новой мечети. Прошлой зимой на путях его сражений полегло около двухсот тысяч людей, но память о них эмира не тревожила. Победоносные военачальники получили приказ надзирать за возведением столпов и минаретов.

Внутри мечети выросло четыреста восемьдесят колонн; были подвешены бронзовые двери с рельефным орнаментом, выложен и отполирован мраморный потолок. Кафедра и стол для чтения были отделаны позолоченным железом и серебром. Украшениями служили начертания из Корана.

Меньше чем через три месяца, с новых минаретов взывал муэдзин, а на кафедре читались молитвы за императора.

Официально Тимур не принимал императорского титула. Он по-прежнему был эмиром Тимуром Гураганом — Великолепным. Не заявлял, что он тура , правитель царской крови. Документы его начинались краткой фразой: «Эмир Тимур отдал повеление…» или еще лаконичнее: «Я, Тимур, слуга Аллаха…».

Однако внуки его, сыновья женщин царского происхождения, носили титулы султана или мирзы. Тимур давал им империи как феодальные пожалования. Мухаммед-Султан правил владениями джете, Пир-Мухаммед Индией, Шахрух, его кроткий сын, управлял Хорасаном и строил в Герате собственные дворцы. У сыновей опального Мираншаха были дворцы на западе, в то время пребывавшем в беспорядке.

Тимур даже намеком не открывал, кого назовет своим преемником. Стареющая Сарай-Мульк-ханым вопреки всему надеялась, что имперский трон получит ее сын Шахрух. Хан-Заде вовсю интриговала и не скупилась на лесть ради своего младшего сына Халиля. Но заговорить об этом со старым завоевателем в открытую не смел никто. И для внуков он был суровым повелителем, бесстрастным судьей.

Равнодушный к честолюбивым устремлениям женщин, Тимур сидел в седле, наблюдая слонов за работой. Ему пришло в голову, что существующий базар слишком тесен для городской торговли, и он внезапно повелел, чтобы от регистана до реки была проложена широкая улица и оборудована как торговая. Это, сказал он, должно быть сделано за двадцать дней. Возложил задачу по ее прокладке на двух беков, пообещав, что если работа не будет выполнена, как приказано, они расстанутся с головами.

Само собой, оба надсмотрщика рьяно принялись за работу. А Тимур поручил целому войску сносить мешавшие дома. Протесты были тщетными — владельцы бежали с тем, что могли прихватить, а за их спиной валились стены.

Из окрестностей города привезли рабочих, реквизировали множество извести и песка. Обломки домов вывезли, землю разровняли, улицу проложили, вымостили и провели по ней арыки. Рабочие трудились в две смены, одни днем, другие при свете факелов. Выглядели они, сообщает хроника, дьяволами, трудящимися среди языков огня, шум стоял нескончаемый.