Илья Мощанский - Рубежи славы

Реальное соотношение войск противников на Курской дуге на 10 апреля 1943 года было следующим: 1,8:1 — по личному составу; 3,2:1 — по артиллерии; 1,3:1 — по танкам и САУ (во всех случаях в пользу советской стороны). Только в авиации немцы сохраняли незначительное превосходство. Такое положение делало готовящееся немецкое наступление весьма рискованным. Кстати, еще в конце апреля германская разведка сделала правильный прогноз возможного развития событий:

«Руководство красных сумело так провести ясно выраженную подготовку крупной наступательной операции против северного фланга группы армий „Юг“ в направлении Днепра…, что оно до ее начала свободно в своих решениях и путем сохранения достаточных оперативных резервов может не принимать окончательного решения о проведении этой операции до последней минуты точного определения срока немецкой атаки… После того, как поступят новые… сведения, не исключено, что противник разгадает подготовку к наступлению… сперва выждет и будет все время усиливать свою готовность к обороне, имея ввиду достижение своих наступательных целей при помощи ответного удара… Нужно считаться со все увеличивающимися силами противника и с тем, что противник уже достиг высокой готовности против атак немцев» [11] ЦАМО РФ, ф. 233, оп. 2309, д. 2, лл. 10, 11. .

Осознавали это и немецкие генералы. Генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн предлагал придерживаться на советско-германском фронте оборонительной тактики, постепенно сокращая протяженность линии фронта. Однако его концепция «маневренной обороны» была отвергнута Гитлером из-за плана по оставлению Донбасса, а также из-за недостатка горючего и боеприпасов. Генерал-полковник Г. Гудериан также придерживался оборонительной тактики. 10 мая на совещании у Гитлера он убеждал фюрера отказаться от плана наступления на Курск из-за больших трудностей его осуществления. Гудериан отверг замечание начальника ОКВ (оперативное командование вермахтом. — Примеч. авт. ) генерал-фельдмаршала В. Кейтеля, что немцам следует атаковать Курск по политическим соображениям, и заметил, что «миру совершенно безразлично, находится ли Курск в наших руках или нет». В процессе полемики Гитлер сказал, что когда он думает об этом наступлении, он испытывает сильную боль в животе. Быть может, Гитлер не слишком верил в успех операции и откладывал ее проведение столько, сколько мог, поскольку таким образом он отдалял и неизбежное советское наступление, которое немцы практически не имели возможности отразить.

Последним предлогом к затягиванию сроков начала операции стало ожидание поступления новых образцов бронетанковой техники: тяжелых танков Pz.Kpfw.VI «Тигр», самоходных орудий Sd.Kfz.184 «Фердинанд», танков Pz.Kpfw.V Ausf.D2 «Пантера». Обладая мощными артсистемами и броневой защитой, эта техника значительно превосходила советские образцы (Т-34, КВ-1С) по бронепробиваемости, особенно на дальних дистанциях (впоследствии советские танкисты подсчитали, что для уничтожения одного «Тигра» требуется в среднем 13 Т-34. — Примеч. авт. ). В течение мая — июня 1943 года необходимая техника наконец поступила в требуемых количествах, и Гитлер принял окончательное решение — наступать. Однако он сам отдавал себе отчет в том, что это будет последнее крупное наступление немцев на советско-германском фронте и даже в случае успеха операции — будущая тактика Германии в борьбе с СССР — стратегическая оборона. В одной из речей, произнесенных Гитлером незадолго до начала наступления перед лицами высшего командного состава, на которых возлагалось проведение операции, он заявил о своем твердом решении перейти к стратегической обороне. Германия, сказал он, должна отныне изматывать силы своих врагов в оборонительных сражениях, чтобы продержаться дольше, чем они; предстоящее наступление имеет целью не захват значительной территории, а лишь выпрямление дуги, необходимое в интересах экономии сил. Расположенные на Курской дуге советские армии должны быть, по его словам, уничтожены, — нужно заставить русских израсходовать все свои резервы в боях на истощение и тем самым ослабить их наступательную мощь к предстоящей зиме [12] Типпельскирх К. История Второй мировой войны 1939–1945 гг. С.-Петербург, 1994, т. 2, с. 24. .

Таким образом, германское военно-политическое руководство уже опасалось растущей мощи СССР и Красной Армии и не рассчитывало выиграть войну одним сражением.

Парадокс заключался в том, что, в свою очередь, советское военно-политическое руководство, несмотря на одержанные победы и растущую мощь Красной Армии, также опасалось повторения ошибок весны и лета 1942 года. В докладе советских разведорганов Центрального фронта «О действиях мотомехвойск противника и его системе противотанковой обороны с 5 июля 1943 года по 25 августа 1943 года», подготовленном вскоре после окончания Курской битвы, оценка численных сил противника была явно преувеличена, что в целом и отражало настроения военно-политического руководства СССР.

Германская группировка, развернутая на севере орловско-курского направления, состояла из 9-й и 2-й полевых армий группы армий «Центр» (около 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных; командующий — генерал-фельдмаршал Г. Клюге). Резервы для будущего немецкого наступления начали прибывать еще в марте 1943 года. В основном новые соединения и части сначала перебрасывались с других участков фронта — из районов Ржева и Вязьмы, так как собственно крупных соединений в резерве германского командования не имелось. Кроме группы армий «Центр» в операции по ликвидации Курского выступа, которая получила кодовое название «Цитадель», принимала участие группа армий «Юг» (командующий генерал-фельдмаршал Э. Машптейн). Всего в составе обеих ударных группировок германских войск находилось более 900 тысяч человек, около 10 тысяч орудий и минометов, до 2700 танков и штурмовых орудий и более 2000 самолетов.

В каждой из наступательных группировок особая роль отводилась бронетанковым войскам, численность которых с апреля по июнь 1943 года последовательно наращивалась.

К 1 апреля 1943 года, по советским оценкам, противник перед войсками Центрального фронта в первой линии сосредоточил 15 пехотных дивизий (299, 216, 383, 7, 78, 137, 102, 251, 45, 82, 88, 327, 340, 482, 258); 4 танковые дивизии (18, 20, 12, 4); 1 кавднвизию (1 кд СС); 1 отдельный полк (1 пдп 7 адп), т. е. всего до 29 дивизий. Боевой и численный состав войск в первой линии, по оценкам советского командования, равнялся: всего людей — 109 495 чел.; винтовок — 58 610 шт.; автоматов — 5595 шт.; ручных пулеметов — 4166 шт.; станковых пулеметов — 1190 шт.; орудий ПТО — 687 шт.; полевых орудий — 722 шт.; минометов — 1254 шт.; танков — 350 шт.