Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

Как и 22 июня, снова потеряла десятки машин бомбардировочная авиация, поддерживавшая контрудар согласно приказу командующего фронтом. 25 июня в район Гродно совершали боевые вылеты части 12-й и 13-й бомбардировочных дивизий. Командир 13-й БАД Ф. П. Полынин писал, что в район контрудара было совершено 780 самолето-вылетов, в ходе которых было разбито около 30 танков, 16 орудий, около 60 машин с пехотой. О потерях за этот день с разбивкой по полкам данных нет. Есть свидетельство, что Су-2 зам. командира эскадрильи 43-го ББАП капитана А. Н. Авдеева, пораженный зенитным снарядом, был направлен им в скопление вражеской техники. Дневная убыль в частях ВВС фронта составила 101 самолет: сбито — 56, пропало без вести — 27, уничтожено на аэродромах — 12, разбилось в авариях — 7. На восполнение урона в состав фронтовых ВВС была передана 23-я смешанная дивизия (командир — полковник В. Е. Нестерцев), вторая с начала войны.

Из оперсводки № 6 штаба Западного фронта к 10:00 25.06.1941 г.:

«Первое. Сведений о действиях и положении войск фронта за ночь 24–25.6.41 г. не поступило. Уточняю положение на левом фланге фронта к исходу 24.6.41 г.

Второе. 10-я армия к исходу дня 24.6.41 г. вела бои на рубеже:

а) 1-й ск — положение без изменений.

б) 5-й ск — по восточному берегу р. Нарев. 13-я сд — Гура, Бацюты; 86-я сд — Ухово, Докторцы. Штаб корпуса — лес восточнее Левицке.

в) Противник к исходу 24.6.41 г. прорвал фронт 13-го мк, проходивший по р. Орлянка в направлении Бельск-Подляски, Нарев и на Заблудув.

г) Сведений об остальных частях армии не поступало».

Как вспоминают бывшие военнослужащие 25-й танковой дивизии, за три дня непрерывных боевых действий соединение лишилось почти всей матчасти, понесло тяжелые потери в личном составе. Бои велись уже отдельными взводами и экипажами, дрались, пока были боеприпасы и горючее. Все попытки создавать СПАМы и эвакуировать поврежденную в боях технику окончились ничем из-за слабости и неукомплектованности ремонтных подразделений, в частности 25-го ОРВБ (командир — военинженер 3 ранга Смирнов). При прорыве частей противника сквозь боевые порядки 25-й ТД была утрачена связь ее частей со штабом, в результате чего командиры подразделений самостоятельно принимали решения о маршрутах отхода. Часть личного состава была рассеяна и осталась во вражеском тылу. М. И. Трусов, командир танка 50-го танкового полка, вспоминал: «К этому времени я потерял своего механика-водителя и башенного стрелка. Танк был подбит, и я его вынужден был оставить. При отходе на Волковыск мне пришлось быть уже в экипаже другого танка нашей дивизии на положении башенного стрелка». В районе Райска собралось до десятка Т-26 с экипажами, было и некоторое количество грузовиков. «В этом месте из леса вышел к нам майор Пожидаев со своим начальником штаба… Был он одет в нашу серую танкистскую форму, с планшеткой и биноклем через плечо. Был он небритый, видимо, с первых дней войны, и с потерянным голосом. Осмотрел все танки, бортовые машины, и было принято решение: прорываться. К этому времени наша небольшая группа танков была окружена немцами. Майор Пожидаев с начальником штаба выбрали для себя танк нашего экипажа. Остался в танке механик-водитель, а я с командиром танка был отправлен на колесную машину. Так прошла ночь. На рассвете танки пошли на прорыв, а за ними и бортовая машина… Танки, видимо, прорвались, и как далеко они ушли, я не знаю. Колесная машина была обстреляна и перевернулась. Я с переломанной челюстью очутился в Барановичской тюрьме, и на этом я отвоевался».

Это последнее, что пока удалось установить об организованных действиях частей 25-й дивизии. При дальнейшем отходе к Волковыску и далее на восток остатки ее частей в еще большей степени утрачивали целостность и перемешивались с отступающими подразделениями 10-й армии. По 31-й танковой дивизии сведений нет. Лишь Н. С. Степутенко из 31-го понтонно-мостового батальона вспоминал: «Пробираемся через Беловежскую пущу, достигли д. Каменюки (на южной опушке пущи. — Д. Е. ), сделали привал, подсчитали боевые силы. Сорок бойцов, винтовки, всего 5 автоматов ПБКИ, гранат 82 штуки. Раздали по сухарю и по ложке комбижира… но съесть не пришлось. Бой за д. Каменюки. 28 моих товарищей осталось лежать на земле д. Каменюки. Это было 25 июня 1941 года. Плакать было некогда. Спешно устремились на север…»

25 июня штабом Западного фронта была получена телеграмма из штаба 10-й армии: «Части вышли на реку Зельвянка, противником заняты все переправы, прошу поддержать со стороны Барановичи». В тылу армии уже третий день шли ожесточенные бои остатков 4-й армии и дивизий 47-го стрелкового корпуса с танками Гудериана. После провала контрудара 23 июня почти полностью утратившие боеспособность войска 4-й армии отошли далеко от границы и вели бои на слуцком направлении и под Барановичами — на 200–250 км в глубине советской территории. 14-й мехкорпус силами 30-й танковой дивизии полковника С. И. Богданова в лесах восточнее р. Ясельда завязал бой с 17-й танковой дивизией противника, что привело, со слов Ф. Гальдера, к «временному кризису». Q бою на рубеже Тимковичи, Семежево, Красная Слобода генерал-майор С. И. Оборин был ранен и убыл в тыл; в командование корпусом вступил начальник штаба полковник И. В. Тутаринов. Командующий 2-й танковой группой генерал-полковник Г. Гудериан ввел в бой 46-й моторизованный корпус генерала фон Фитингофа в составе 10-й танковой дивизии и моторизованной дивизии СС «Райх» (лейбштандарт «Великая Германия» оставался пока в распоряжении командующего группой армий «Центр»).

Командование 4-й армии надеялось удержаться на рубеже Слуцкого укрепленного района, опираясь на его долговременные сооружения. Но, как выяснилось, надеяться было не на что. Вызванный в штаб армии комендант УРа полковник Н. Н. Денисов доложил командарму А. А. Коробкову, что строительство укрепрайона было прекращено еще в 1939 г., все его 129 дотов недостроены и законсервированы, все вооружение из них демонтировано еще весной и отгружено в 62-й Брестский укрепрайон, а из войск он имеет один батальон, охраняющий сооружения.

К. Т. Мазуров, добравшийся к полудню 25 июня до Слуцка, вспоминал, что городок был забит тылами 4-й армии и беженцами. Общественные здания, занятые под госпитали, были переполнены ранеными. Местное население выносило людям хлеб, воду и другие продукты. В штабе 28-го стрелкового корпуса Мазуров узнал о том, что Минск горит, штаб фронта эвакуируется в Могилев. В течение дня 25 июня части 24-го моторизованного корпуса противника неоднократно атаковали оборону 55-й стрелковой дивизии, прикрывавшей слуцкое направление, но дальше рубежа железнодорожной ветки Барановичи — Лунинец не продвинулись. Части 3-й танковой дивизии продолжали подвергаться налетам, советская артиллерия снова вела огонь вдоль шоссе; для борьбы с нею в районе севернее шоссе (д. Нивищи) были развернуты батареи 75-го артполка. Движение по восстановленному саперами мосту через Липнянку должно было начаться около полудня, но переправа по нему 1-го маршевого эшелона под командованием подполковника фон Левински была отложена и началась с двухчасовым опозданием, так как мост оказался слишком слаб для тяжелой боевой техники; передовым отрядом по-прежнему командовал обер-лейтенант Бюхтенкирх. Состав эшелона был более чем внушителен: 3-я рота 1-го ОРБ, 5-я батарея 75-го артполка, 1-й батальон 394-го МП, 1-й батальон 6-го танкового полка, по батарее 543-го дивизиона ПТО, 59-го и 91-го зенитных артполков, штаб 6-го ТП и т. д.