Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

В тот же день с юго-запада на подступы к Барановичам, Несвижу и Столбцам вышел 47-й корпус группы Гудериана. Части 21-го советского корпуса, 24-й дивизии и 8-й противотанковой бригады де-факто оказались в немецком тылу. Последняя, по идее, должна была прекратить существование как артиллерийское соединение, ибо из-за отсутствия средств тяги не имела возможности вывести матчасть артиллерии с занимаемых позиций. Видимо, вскоре и произошло то, что в таких условиях не могло не произойти. Орудия были брошены (хорошо, если хоть сняли замки и панорамы), 8-я ОБр ПТО РГК перестала существовать. В последующие дни две батареи из состава бригады присоединились к 24-й стрелковой дивизии К. Н. Галицкого, сам комбриг полковник И. С. Стрельбицкий с личным составом продвигался в сторону Минска.

Продолжались отчаянные попытки приостановить продвижение ударных группировок противника с помощью бомбардировочной авиации. Наиболее напряженный бой 97-го ближнебомбардировочного полка произошел в полдень 26 июня, когда три девятки Су-2 с высоты около 300 м пытались разбомбить танковую колонну в районе Слонима. Не имея истребительного прикрытия, бомбардировщики активно оборонялись огнем бортового оружия. Их экипажи доложили об уничтожении пяти Ме-109, из которых два были на счету летчика старшего политрука Шаронова и еще один — штурмана его экипажа лейтенанта Засорина. Всего за 26 июня 97-й полк произвел 34 вылета, лишившись 14 Су-2: 10 было сбито в воздушных боях, два разбились и два были сданы в ремонт. Погибли 9 авиаторов, один получил ранение и 14 пропали без вести. По немецким данным, противником 97-го полка в районе Слонима являлись Ме-109Ф истребительной эскадры JG53. Действуя парами и четверками, они прикрывали движущиеся по шоссе танковые колонны, и, хотя несколько истребителей получили повреждения, а машина командира майора фон Мальтцана совершила вынужденную посадку, безвозвратных потерь заявлено не было. Впрочем, если найденные впоследствии сбитые «мессеры» были по количеству исправных узлов и деталей записаны как «поврежденные», это означает лишь то, что мы снова имеем дело с недобросовестностью наших врагов в деле учета потерь. Самим пилотам Люфтваффе в этот день повезло не слишком: большая часть «сушек» под Слонимом была сбита огнем зенитной артиллерии. В целом ВВС фронта в ходе боевых действий потеряли 89 самолетов: 57 было сбито, 11 пропало без вести, 20 было уничтожено на аэродромах и один — при аварии. Две машины из пятнадцати, принимавших участие в вылетах, потерял 215-й штурмовой полк.

В течение всего дня 3-й авиакорпус наносил бомбовые удары по вражеским войскам в районе Радошковичей, Молодечно, Ошмян, Крево и Ракова, совершив 254 самолето-вылета. В 42-й дивизии не вернулось три экипажа: в 96-м ДБАП — лейтенанта М. А. Донского, в 207-м — командиров эскадрилий капитанов А. С. Маслова и Н. Ф. Гастелло. Из-за за неразберихи в воздухе, таран на шоссе, совершенный капитаном Масловым, был приписан Гастелло. В то же время в 20 км от Радошковичей, в д. Мерковичи и Мацки жители наблюдали, как горящий советский бомбардировщик пытался таранить скопление войск противника, но срезал верхушку дуба, упал в болото и взорвался; из падающей машины сумел выпрыгнуть один человек. Мерковичские мужики обнаружили на месте падения повисшего на стропах обгоревшего авиатора, недалеко от него лежало неотправленное письмо на имя М. К. Скоробогатой, жены люкового стрелка экипажа Н. Ф. Гастелло лейтенанта Г. Н. Скоробогатого. Осенью 1966 г. местные следопыты в ходе раскопок обнаружили бирку от двигателя упавшего самолета: марка М-87Б, зав. № 87844, изготовлен на заводе № 29 имени П. И. Баранова. [430] Огненный таран: факт или миф? Вечерний Минск, 1996, № 231–236. . Тем не менее много лет спустя справедливость восторжествовала, капитан А. С. Маслов посмертно был удостоен звания Героя России.

И в этот же день на улицах белорусской столицы появились первые немецкие солдаты. Откуда они взялись, совершенно непонятно. То ли это были десантники, то ли передовые разведгруппы из состава танковых частей. Маршал Советского Союза И. И. Якубовский, командовавший в те дни батальоном в 51-м ТП 26-й танковой дивизии 20-го мехкорпуса, вспоминал, как ему пришлось впервые столкнуться с немцами. 7 танков Т-26 (это был весь батальон) прошли район завода имени К. Е. Ворошилова, но противника не обнаружили. Разведчики доложили, что немцев видели у площади Свободы. У перекрестка улицы Ленина и узкого переулка танкисты устроили засаду, и колонна немецких мотоциклистов вскоре попала в нее, была обстреляна и рассеяна. Уцелевшие разбежались по ближайшим подъездам, бросив около пятнадцати мотоциклов. Затем батальон продолжил движение к площади Свободы. Оценив на ходу обстановку, капитан Якубовский принял решение атаковать вражеское подразделение с нескольких направлений. Он писал: «Ничего, что у нас мало танков. Неожиданность удара ошеломит гитлеровцев. Приказываю командиру роты Ковалеву двумя боевыми машинами ворваться на площадь со стороны церкви. Два танка посылаю в обход противолежащего квартала. Три Т-26 атакуют, перерезая сквер с центра площади» [431] Земля в огне. М.: ВИ., 1975. С. 38–39. .

Танковый удар, пусть даже малыми силами, оказался неотразим. Потеряв несколько десятков человек, германцы рассеялись и группами засели в окаймляющих площадь домах. Огонь из автоматов и пулеметов не причинял никакого ущерба танкам, но потребовалось еще около трех часов, прежде чем с ними было покончено. Однако то, что произошло потом, было уже похоже на фарс. Вскоре один из жителей Минска сообщил разведчикам, что неподалеку от площади группа гитлеровцев захватила… ресторан. На здание нацелились танковые орудия и пулеметы, а сам комбат с группой бойцов, «прочесав» огнем вход, вихрем ворвался на второй этаж. Подпившие «арийцы» явно не ожидали их появления и были расстреляны в упор. У убитых нашли топографические карты хорошего качества, которые забрали себе. Но это был, конечно, слишком маленький успех по сравнению с той страшной угрозой, которая неумолимо час за часом, километр за километром, ближе и ближе подступала к Минску, и не было реальной силы остановить ее. Ни южнее — там, где сражались остатки частей 4-й армии, 17-го и 47-го корпусов, ни тем более севернее, где не существовало единого командования и кроме 50-й стрелковой дивизии, остатков 5-й танковой дивизии и подразделений железнодорожных войск НКВД никого не было.

После отхода из района Острошицкого Городка личный состав 84-го ЖДП НКВД занял оборону, использовав для этого противотанковый ров Минского укрепрайона и подбитые автомашины. Бойцы связывали в связки ручные гранаты, заливали в бутылки керосин, набивали в ленты патроны, снаряженные пулями с бронебойными сердечниками. В течение дня на шоссе в районе расположения полка стали появляться отдельные немецкие мотоциклисты, вероятно, разведка. Шестеро, из них два офицера, были уничтожены, сожгли также одну автомашину. Днем же на шоссе была задержана машина с двумя офицерами из штаба нашей 100-й дивизии, которые устанавливали связь со своими частями, занимавшими оборону севернее Минска. От них узнали, что дорога на Минск еще свободна, поэтому полковник Истомин направил на КП фронта помощника начальника 2-го отдела штадива капитана Киреева с просьбой о выделении хотя бы одной батареи противотанковых орудий. Капитан не вернулся, и тогда комдив поехал сам, предупредив комполка майора Пияшева, что, если через три часа он не вернется, сняться с позиции и отправиться на соединение с 3-й дивизией по охране ЖДС. По дороге в 6–9 км от КП (уже бывшего, ибо штаб фронта перешел в Могилев) наткнулись на вражеские танки, были обстреляны, В. Н. Истомин был серьезно ранен. Однако вскоре он нашел управление своей дивизии, в которой находились его заместители подполковник Гладченко и полковой комиссар Ефимов.