Лев Гумилёв - В поисках вымышленного царства

При Угедее Елюй Чуцай, бывший истым буддистом, несколько ограничил активность даосов [369]. На сторону буддистов склонялся и Мункэ, организовавший в 1255 г. диспут, на котором буддисты одержали победу. Но хитрый политик Мункэ открыто заявлял, что для него пять религий — как пять пальцев на одной руке, все равно нужны и дороги [370]. Следующий шаг сделал Хубилай, организовавший победу буддистов на диспуте 1258 г. в городе Шанду. После этого даосы были выгнаны из захваченных ими монастырей, а их антибуддийские трактаты преданы сожжению по указам 1258, 1261, 1280, 1281 гг. [371]. Это уже можно было назвать религиозным гонением.

Несториане были, пожалуй, наиболее неуживчивыми и строптивыми из всех представителей христианских исповеданий.

Они сумели поссориться и с греками, поддерживая мусульман, и с мусульманами, забрав влияние в ханстве кара-киданей, и с волхвами «черной веры», и, наконец, с буддистами. Единственно, с кем они поддерживали мир, это были даосы, уважаемые христианами отчасти за строгость монастырского устава, а еще больше за то, что они не пытались развернуть пропаганду своего учения за пределами собственно Китая. Поэтому торжество буддизма, бившее по даосизму, задевало и несторианство. Ная и его двоюродные братья имели уделы в Восточной Монголии и Северной Маньчжурии, господствуя над воинственными племенами, восстания которых некогда потрясали империю Ляо. У нас нет сведений о пропаганде несторианства в этих областях, но сам факт наличия христианского движения, направленного против буддизма [372], показывает, что несторианские миссионеры здесь неплохо поработали.

Повстанцы имели немало шансов на успех. Лучшие войска Хубилая были связаны в Джунгарии войной с Хайду, и Хубилаю пришлось пополнить армию, брошенную против Ная китайцами. Флот, вызванный с Янцзы, доставил армию к устьям Ляохэ, где она встретила остановившуюся на отдых рать монголов. Хубилай, хотя ему уже исполнилось 72 года, руководил из башни, которую несли четыре слона. Застав Ная врасплох, он окружил его лагерь и принудил монголов к рукопашной, лишив их свободы маневра. В бою, который длился от утра до полудня, китайская пехота одолела монгольскую конницу, потому что последняя не могла развернуться. Мятежники сдались на милость победителя. Однако в милости им отказано. Ная за благородство его происхождения было позволено умереть без пролития крови. Его завернули в кошму и задавили, скручивая ее концы. Хубилай передал командование войсками своему внуку Тэмуру и вернулся в Пекин, а война на севере продолжалась. Повстанцев возглавил князь Кадан, который сделал попытку перейти в наступление. Тэмур бросился ему навстречу, и жестокие бои развернулись в Северо-Западной Маньчжурии на берегах реки Нонни. Тэмур одержал две победы — в 1288 и 1289 гг. — и принудил мятежников к сдаче. Расправа была жестокой: Кадан и другие вожди восстания потеряли головы, а рядовые воины — свободу. Пленные воины были отправлены в ссылку в Ордос и Амдо, где им было очень плохо [373].

Христианская религия как таковая не подвергалась гонению, а только была поставлена под особый надзор: в 1289 г. Хубилай учредил «управление по христианским делам» [374]. Очевидно, приходилось считаться с онгутами, бывшими наиболее надежной опорой престола. Но умный правитель и тут нашел выход.

Вспомним, что Хубилай получил христианское воспитание, хотя и не был, как Чингисид, крещен. С единоверцами его развели политические, а не идейные мотивы, и потому он обратил внимание на другое исповедание христианской веры, т. е. на римский католицизм. В середине 60-х годов, т. е. сразу после разгрома Ариг-буги, Хубилай предложил венецианским купцам Николаю и Матвею Поло доставить его письмо папе. Он хотел завязать сношения с католиками и просил прислать миссионеров [375], очевидно для того, чтобы создать собственную церковь, ориентирующуюся на него, а не на его соперников.

Хан называл местных христиан «невеждами» за то, что не умели делать чудес, прогонять дурную погоду и т. п., что будто бы запросто делали буддисты. Он заявлял, что при наличии достаточного количества образованных священников с Запада готов сам обратиться в христианство вместе со своим народом [376]. Казалось бы, папскому престолу надо было ухватиться за такое предложение, но активная пропаганда католицизма началась в Китае только в 1293 г., когда в Пекин прибыл Джованни Монтекорвино, францисканский монах и будущий архиепископ Китая [377] {110} .

Папы не виноваты в опоздании. Им было очень некогда. За три десятка лет, истекших с отъезда братьев Поло из латинского Константинополя (1259 г.) до назначения брата Джованни миссионером в Китай (1289 г.), карта западной окраины Евразийского континента изменилась до неузнаваемости. Святая земля попала в руки мамлюков, за исключением крепости Акра, но и ее дни были сочтены. На месте Латинской империи гордо высилась обновленная Византия. В Италии после довольно больших успехов гибеллинов, захвативших Ломбардию и Тоскану, Карл Анжуйский овладел Сицилийским королевством. Последние Гогенштауфены погибли либо в бою (Манфред), либо на плахе (Конрадин), но и победители-французы приняли жестокую смерть под звон колоколов «Сицилийской вечерни» (30 марта 1282 г.). Вмешательство Арагона затянуло войну в Италии до 1287 г., когда было заключено кратковременное перемирие и Джованни Монтекорвино отправился на Восток. По сути дела, миссия запоздала. После подавления христианского восстания Ная и Кадана христианские симпатии Хубилая заменились буддийскими, и Монтекорвино сообщает, что хан «уже закоснел в язычестве», но относился к христианам радушно [378]. Но он тут же поссорился с несторианами, и которые распространили слух, что Монтекорвино шпион. Судебное следствие без заключения под стражу продолжалось пять лет и закончилось победой католического миссионера; которому помог сам император Тэмур (внук Хубилая). Интересно, за что выпала итальянскому монаху такая удача, как монаршая милость?

Дело в том, что не дремал враг китайских монголов, Хайду. В 1297 г. ему удалось проникнуть до Селенги [379]. Еще немного — и Монголия была бы освобождена от династии, связавшей свою судьбу с Китаем. Вопрос решала только степная конница, а та, которой располагал Тэмур, состояла из онгутов и кераитов, т. е. несториан. Привлечь эти войска на свою сторону для Тэмура было необходимо, и тут ему помог Монтекорвино. Он крестил несторианина, правителя области Тендук [380], князя Коркуза [381], в католическую веру и тем самым сделал его врагом несториан и другом Тэмура. Коркуз, он же принц Георгий, выступил со своими несторианскими подданными на стороне буддийского императора, и войска Хайду откатились к истокам Черного Иртыша. Там и погиб в 1298 г. князь-вероотступник [382].