Наталия Будур - Повседневная жизнь инквизиции в средние века

Ещё в XVI веке, в самый разгар преследования ведьм, время от времени стали раздаваться протестующие голоса против безумия, охватившего всю Европу и стоившего жизни стольким тысячам жертв инквизиции. Голоса эти были слабые, робкие, побуждаемые более жалостью и состраданием к несчастным людям, чем уверенностью в их невиновности, более возмущённые бесчеловечной жестокостью судей и палачей, чем убеждённые в безумии своего века.

Удивительное, беспримерное в истории заблуждение, господствовавшее над умами в течение целых четырёх столетий, подчинившее себе здравый смысл, чувство человечности, правосудие, науку, философию, имело слишком глубокие корни и обусловливалось слишком сложными и разнообразными причинами для того, чтобы реакция против этого заблуждения могла обнаружиться смело и энергично.

Нужно было иметь невероятное мужество, чтобы возвысить голос против преследования колдовства в то время, когда одно сомнение в существовании дьявола и ведьм признавалось высшей степенью ереси и для человека, выразившего чем-либо такое сомнение, соединялось с опасностью подпасть под обвинение в сношениях с дьяволом. Поэтому те немногие люди, которые сомневались в действительности колдовства и возмущались бесчеловечным преследованием ведьм, только робко и боязливо решались выступить против заблуждения своего века и в защиту несчастных жертв инквизиторского мракобесия.

Церковь, как мы знаем, отдавала судье и обвинителю имущество, конфискованное у обвинённых в колдовстве. Поэтому всюду, где церковное право оставалось в силе, число процессов увеличивалось и духовенство обогащалось. Всюду, где такого рода дела подлежали ведению светских судов, они постепенно становились редкими, затем и вовсе исчезали. Это можно сказать, по крайней мере, относительно Франции в период 1450 – 1550-х годов.

Первые проблески света проникли во Францию в середине XV века. Пересмотр процесса Жанны д'Арк в парижском парламенте и её оправдание заставляют задуматься о заблуждениях церковных судов. Жанна д'Арк – ведьма для Англии и для великих богословов Базельского собора, для Франции является святой. Её оправдание можно считать началом эры веротерпимости. Парижский парламент [75]оправдывает также мнимых вальденсов (еретиков) из Арраса. В 1498 году эта же инстанция признаёт сумасшедшим объявленного её членом колдуна и отпускает его на свободу.

В царствование королей Карла VIII, Людовика XII, Франциска I не было ни одного осуждения за колдовство. Наоборот, Испания под властью благочестивой Изабеллы и кардинала Хименеса принимается за сожжение ведьм. Женева, подвластная в то время (1515 год) своему епископу, за три месяца сжигает 300 человек. Император Карл V напрасно старается установить, что «дела о ведовстве, наносящем ущерб имуществу отдельных лиц, должны подлежать ведению светского суда, а не церковного». Напрасно налагает запрет на конфискацию имущества. Епископы, для которых этого рода дела были самыми выгодными, продолжают яростно сжигать людей.

Первое по-настоящему громкое слово протеста против фанатиков-изуверов Шпренгера и Инсисториса, их ужасного руководства – «Молота ведьм» и доминиканцев-инквизиторов было сказано легистом Констанца Молитором. Он высказал здравое соображение, что нельзя серьёзно считаться с показаниями ведьм, ибо устами их говорит сам отец лжи – дьявол. Он смеётся над чудесами дьявола, заявляя, что всё это – пустые иллюзии. Насмешники Гуттен и Эразм в своих сатирах на идиотов-доминиканцев наносят косвенный, но сильный удар инквизиции. Кардан решительно заявляет: «Ради конфискации они сами обвиняют, осуждают, изобретают в доказательство тысячи всяких историй».

Апостол терпимости – Шатильон, писатель XVI века, – настаивая, что не следует вовсе сжигать еретиков, не говоря уже о колдунах, выступает таким образом разом против католиков и протестантов.

Начало мрачного царствования Генриха II и Дианы Пуатье положило конец эпохе веротерпимости. При Диане снова принимаются жечь еретиков и колдунов. Екатерина Медичи, наоборот, окружает себя астрологами и магами, всячески покровительствуя им. Число их страшно увеличивается за это время. Колдун Труа-Эшель, осуждённый в царствование Карла IX, считал, что их сотни тысяч, и заявлял, что Франция вся целиком – колдунья.

Но в Германии продолжаются протесты против процессов над ведьмами. Одним из самых заметных «выступающих» был Генрих Корнелий Агриппа Неттесгеймский, генеральный адвокат в Меце. В своём сочинении «Оккультная философия» (1531) он обнаруживает скептическое отношение к магии и другим философским и научным воззрениям своего времени и касается суеверий и колдовства. Несмотря на то, что он прямо не восстаёт против преследования ведьм, он тем не менее подпадает под подозрение, что находится в сношениях с дьяволом, и заключается в тюрьму. Он вскоре умер и, как рассказывали, перед смертью у него из затылка вышла чёрная собака, под видом которой скрывался дьявол, послуживший причиной его гибели.

Учеником Агриппы был голландец Иоханнес Вейер, придворный врач герцога Вильгельма IV в Дюссельдорфе, который под покровительством герцога и при его содействии энергично боролся против инквизиторов и преследования ведьм. В 1563 году вышла его книга о ведьмах и процессах инквизиции против них, выдержавшая в короткое время шесть изданий и приобретшая большую популярность. Вейер смело выступал против бесчеловечного преследования ведьм и доказывал несправедливость этих обвинений и абсурдность приёмов, практикуемых в процессах. Но Вейер всё-таки не отрицал существования дьявола и возможности причинения им вреда людям. Он старается только очистить это верование от грубых представлений своих современников о непосредственных телесных сношениях между дьяволом и человеком, объясняя многое из обвинений ведьм естественными причинами; вместе с тем он призывал палачей-инквизиторов к состраданию и человечности.

По мнению Вейера, «ведьмы – это большею частью слабые, старые, не вполне разумные женщины, которыми, когда они отягчены горем или недомоганием, овладевает бестелесный дух или дьявол, который путём ослепления и наваждения так сильно внушает им, что они причинили людям всякого рода несчастья, вред и порчу, что они начинают верить в действительность всего этого, между тем как они совершенно невинны». Вейер считает все случаи колдовства результатом фантазий и объясняет их галлюцинациями, которые насылает на «ведьму» дьявол помимо её воли.

Поэтому Вейер считал преследование ведьм несправедливостью и в предисловии к своему трактату обращался с горячим воззванием к государям Европы, чтобы они остановили пролитие невинной крови. «Безумные, бедные женщины, – говорил Вейер, – одержимые злым духом, которых без пощады бросают в тёмную мрачную тюрьму, мучают под пытками, осуждают на смерть и сжигают на костре, оказываются виновными единственно на том основании, что они сознались в своих мнимых преступлениях. Только этим порядком судопроизводства объясняется то, что многие несчастные предпочитают один раз умереть в огне, чем много раз переносить бесчеловечные пытки. И бессердечные судьи, и палачи не хотят понимать, что часто проливается невинная кровь и что несчастные себя обвиняют только благодаря ужасным мучениям пытки. Ибо если какая-либо из них не сознается и испускает дух под страшными пытками или решается в отчаянии на самоубийство в тюрьме, то судьи объясняют это тем, что дьявол свернул им шею, для того чтобы помешать им признаться и подвергнуться публичной казни».