Виктор Степаков - Русские диверсанты против «кукушек»

Необходимо отметить, что с первых же дней войны в Красной Армии помимо формирования разведывательно-диверсионных подразделений, большое внимание уделялась вопросам создания новых образцов спецвооружений для этих подразделений. Решением подобных вопросов занимались как в Разведупре РККА, так и непосредственно на местах. Например известно, что на Ленинградском фронте определенный объем подобных работ выполняли специалисты из Военно-инженерного управления фронта, Артиллерийского научно-исследовательского морского института (АНИМИ) и Научно-испытательного минно-торпедного института (НИМТИ) ВМФ.

Одному из авторов данной книги в Центральном военно-морском архиве удалось обнаружить несколько документов, имеющих к этому прямое отношение. Архивные документы интересны прежде всего тем, что дают определенное представление как об объектах диверсий в тылу противника, так и конкретных средствах, применяемых для их совершения, в том числе и против финских войск в 1941 году.

Первый документ является докладной запиской, вероятно, командира диверсионной или партизанской группы, направленной им в адрес Военно-инженерного управления Ленинградского фронта. Приводим докладную полностью:

«Секретно

экз. № 2

14 ноября 1941 [г]

№ 0293

Начальнику 2-го отдела И[нженерного] У[правления] Ленинградского фронта.

Согласно вашей просьбе даю некоторые замечания по использованию ППМС (противопехотная мина специальная. — Авт.).

Первая пробная партия ППМС нами была получена в первых числах августа 1941 г. К настоящему времени ППМС как оружие заняли определенное место и употребляются довольно широко.

В условиях нашей специфической работы ППМС употреблялась и употребляется главным образом для минирования шоссейных дорог, против живой силы противника, автотранспорта и танков.

Против живой силы ППМС употребляется обыкновенно, а против автотранспорта, мотоциклистов и танков — комбинированно с подрывными патронами или толовыми шашками. Комбинация двух-трех ППМС с ПП-3 (подрывной патрон. — Авт.) дает довольно сильную противотанковую мину, которая является более удобной в практическом отношении (простота и безопасность в обращении). Комбинация ППМС с ПП-1 или с ПП-2 дает также довольно сильную мину против автотранспорта и мотоциклистов. Во всех случаях подрывные патроны или толовые шашки кладутся под ППМС.

Для организации крушений на жел[езных] дорогах исключительно удобной оказалась комбинация двух-четырех ППМС с одним ПП-3 или несколькими (3–4) ПП-2. Подрывные патроны кладутся под рельс между шпалами с расчетом, чтобы между ними и рельсом вместились шинки. Предохранительные чеки следует вынимать только после того, когда подогнана вся комбинация.

В качестве недостатков у ППМС следует отметить: а) наличие бойка, боевой пружины и нажимной, что может приводить к осечкам. Для предупреждения осечек в этом случае перед употреблением следует заставить несколько раз сработать боевую пружину вхолостую (без капсюля).

При дальнейшем производстве ППМС необходимо:

1. Не допускать различия калибров в капсюлях.

2. Боевую пружину, боек и трубочку покрывать спец[иальным] составом против ржавчины.

Другой документ представляет собой краткое описание английской самовоспламеняющейся фосфорной пластины и предложение по ее широкому применению, направленное в сентябре 1941 года начальником НИМТИ ВМФ инженер-капитаном 1-го ранга Курнаковым на имя заместителя наркома ВМФ адмирала И. С. Исакова.

После изложения устройства этого диверсионного средства Курнаков далее пишет, что «пластины применяются для поджигания сравнительно легко воспламеняющихся объектов, а именно: деревянные постройки, леса, посевы, стога сена и т. д. Очаги пожара достигаются разбрасыванием пластины с самолетов, автотранспорта и вручную людьми» [294]. Здесь же указывалось, что при проведении опытов воспламенение пластинок происходило через 20–70 минут и предлагалось начать их применение против противника посредством разбрасывания с самолетов.

Интересна резолюция командующего ВВС КБФ генерал-майора М. И. Самохина, Поставленная на документе: «Зажигательные пластины передать Бортновскому и поставить задачу — ночью жечь лесные массивы и лесную промышленность Финляндии» [295].

Правда, насколько эффективно 15-й авиационный полк ВВС КБФ под командованием полковника Д. Ф. Бортновского использовал английские диверсионные пластины, чтобы нанести финнам как можно больший ущерб, выяснить так и не удалось.

Еще несколько архивных документов являются перепиской между АНИМИ и Разведотделом КБФ по поводу предложенного военинженером 2-го ранга Ильиным и старшим лейтенантом Нестеровым оригинального взвода для взрывателя мины ППМС. «Для выполнения диверсионной работы в тылу противника, в частности для организации взрывов, требуются механизмы замедленного действия» , — пишут в своем рапорте Ильин и Нестеров и предлагают использовать в качестве подобного механизма обыкновенную воду, сухой горох или морскую капусту [296]. В научном заключении, за подписью врид. начальника АНИМИ полковника Корсакова от 12 декабря 1941 года, сказано следующее:

«Предложение военинженера 2 ранга Ильина и ст. лейтенанта Нестерова сводятся к тому, чтобы вызвать действие взрывателя мины ППМС за счет расширения воды при ее замерзании в холодное время года и за счет набухания гороха или морской капусты в теплое время года.

АНИМИ считает, что данное предложение не имеет никакого практического значения…» [297].

Одним из основных противников органов НКГБ и НКВД СССР, а затем и контрразведки «СМЕРШ», во время Велиой Отечественной войны на территориях Карелии, Вологодской и Архангельской областей являлась финская разведка. В отличие от немецкой разведки, выбрасывавшей с самолетов парашютистов-разведчиков и диверсантов (основную часть которых составляли советские военнопленные, согласившиеся на вербовку с единственной целью — избежать голодной смерти и унижений лагерной жизни), финская разведка в прифронтовой полосе и ближних тылах фронта вела разведку исключительно силами пеших рейдовых разведгрупп [298].

В состав групп, как правило, входили опытные разведчики, хорошие стрелки, надежные радисты. Отсутствие сильной противовоздушной обороны на Оштинском рубеже и в районе Онежского озера позволяло финнам постоянно получать помощь с воздуха. Да и финские летчики прекрасно ориентировались на местности. Сами же разведчики могли и зимой, и летом совершать многокилометровые переходы. Среди них были настоящие следопыты, хорошо знающие лес, для которых таежная жизнь была до войны частью их собственной жизни. Поэтому в случае опасности финские разведчики легко уходили от погони. Зимой же финны, будучи прирожденными лыжниками, всегда имели преимущество перед советскими поисковыми группами. К тому же части охраны тыла Карельского фронта снабжались значительно хуже, чем другие, а бойцы истребительных батальонов были одеты вообще в свою одежду. Финны же по своему оснащению и вооружению значительно отличались от наших бойцов. Кроме этого, они всегда могли рассчитывать на срочную эвакуацию самолетами: летом — с водной поверхности озер гидросамолетами, а зимой с тех же обледеневших озер и болот любыми видами самолетов, оснащенных лыжами.