Ингеборг Фляйшхауэр - Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

Решение правительства от 28 апреля 1939 г., в: PRO, F0 371/23064. — Цит. по: Niedhart. Großbritannien, S. 411 (Anm. 762).

FP, 3, V, Nr. 316; Майский. Воспоминания, с. 469.

DBFP, 3, V, No. 312.

Майский. Воспоминания, с. 469.

См. приведенную Майским характеристику политики француз­ского правительства, данную Сурицем (Майский. Воспоминания, с. 467), а также сообщения Сурица в Наркоминдел от 24 и 26 апреля, 6 и 10 мая 1939 г. («СССР в борьбе за мир...», с. 347,351,376 и 385-386), со­гласно которым переговоры о военном сотрудничестве с СССР превра­тятся в «обыкновенный блеф», поскольку Боннэ так же мало стремится к заключению эффективного договора, как и Чемберлен.

Уатт (Initiation, р. 164) исходил из того, что советское решение о сближении с Германией было принято во второй половине апреля; од­нако использованные им аргументы (мнимая инициатива Мерекалова в Берлине, мнимые расхождения между линиями Мерекалова и Литви­нова на московском совещании, где победил якобы Мерекалов) пред­ставляют собой одни лишь гипотезы.

Beloff. Policy, p. 239.

Сидс-Галифаксу, 3 мая 1939 г. (DBFP, 3, V, No. 344, р. 400).

Заседание кабинета 3 мая 1939 г. (PRO, CAB 23/99); Dallin. Policy, p. 26; Namier. Prelude, p. 158; Niedhart. Großbritanien, S. 410-411.

Domarus. Hitler, II, S. 1148-1150. В своем выступлении Гитлер заявил о расторжении англо-германского морского договора 1935 г., а также германо-польского пакта о ненападении 1934 г., с сарказмом от­верг ноту Рузвельта от 14 апреля 1939 г., назвав западные демократии поджигателями войны. Как говорили чиновники из «старого» мини­стерства иностранных дел, он «лягнул все стороны», но совсем не затро­нул Советское правительство. См.: Coulondre . Staline, p. 266-268; Weizsäcker. Erinnerungen, S. 223; Below. Adjutant, S. 162; Gafencu. Jours.p. 160; «СССР в борьбе за мир...», с. 685-686 (прим. 109).

Dallin. Russia, p. 25.

По этому вопросу см.: Gibbs. Strategy, p. 724-726.

См. доклад поверенного в делах германского посольства в Моск­ве фон Типпельскирха министерству иностранных дел от 4 мая 1939 г. (ADAP, D, VI, Nr. 325, S. 346-347), а также доклад английского посла Сидса лорду Галифаксу от 4 мая 1939 г. (DBFP, 3, V, No. 353, р. 410).

Евгений Гнедин (Labyrinth, р. 27-29) ошибочно датировал это событие 2 мая 1939 г. и тем самым непреднамеренно подчеркнул взаим­ную связь между 1 маем и отставкой Литвинова. А вот Шейнис указы­вает, что это произошло в ночь с 3 на 4 мая 1939 г. (Шейнис. Максим Максимович Литвинов..., с. 363).

Gnedin. Labyrinth, p. 38-40.

Типпельскирх — Шлипу из Москвы Юоктября 1939г. (ADAP, D, IV, Nr. 477, S. 531.

Тексты воспроизводятся в: Werth. Rußland, S. 25.

Типпельскирх — министерству иностранных дел (ADAP, D, VI, Nr. 325, S. 346-347).

DBFP, 3, V, No. 353,359.

Сообщение Петруччи в адрес Чиано из Тегерана 8 мая 1939 г. — Цит. по: Toscano . Italy, p. 69.

Weinberg . Germany, p. 24.

Herwarth. Hitler, S. 162. Хильгер и Кёстринг позже подчеркива­ли, что Литвинова устранили, чтобы создать условия для сближения с Германией (Hilger!Meyer. Allies, S. 290; Hilger. Wir, S. 276; Teske. Köstring, S. 134). Однако подобная оценка задним числом не учитывала той сложной ситуации, в которой тогда приходилось принимать реше­ния. На ошибочность оценок Хильгера и Кёстринга обратил внимание ужеУатт (Initiation, р. 16Iff.).

Weinberg. Germany, p. 24. Хотя антигерманская позиция Моло­това («фашистские людоеды») не вызывала сомнений, тем не менее в отставке Литвинова немецкая сторона увидела конец политики кол­лективной безопасности и выражение «незаинтересованности... во всех европейских вопросах», что давало «огромное преимущество внешней политики рейха». Усилилась возможность «решить польский вопрос без военного столкновения». Прессе дали указание тактически исполь­зовать этот «подарок небес» и указать западным державам и Польше на «возможность... немецко-русской договоренности или контактов» (BA, ZSg 101/34, S.213ff., 223).

Как позже вспоминал Кордэлл Хэлл, правительство США при­дало этому событию «должное значение» (Hull Memoirs, p. 656). В ос­нову легли при этом отчеты Кэрка из Москвы, в первую очередь его отчет от 4 мая 1939 г., в котором говорилось: «Эта замена может явиться началом отхода от принципа коллективной безопасности и установле­ния отношений с Германией» (FRUS, DP, No. 218, p. 758), — а также со­общения Дж. Дэвиса из Брюсселя; здесь прежде всего речь идет о сообщении от 10 мая 1939 г., в котором подчеркивалось, что это реше­ние является сигналом для стран Запада ( Davies. Botschafter, S. 344). Посол Италии в Москве Россо полагал, что «случай с Литвиновым озна­чает провал переговоров между Лондоном и Москвой» (телеграмма Россо в адрес Чиано от 5 мая 1939 г., в: Toscano. Italy, p. 69).

На Кэ д'Орсэ с вниманием отнеслись к факту смещения Литвинова, не усмотрев в нем, однако, однозначного жеста Сталина в сторону Гер­мании и, следовательно, принципиального поворота в советской внеш­ней политике ( Bonnet. Fin, p. 175; Coulondre. Staline, p. 269). Вместе с тем в той быстроте, с которой в Берлине распространялись восприни­мавшиеся с доверием слухи о предстоящем германо-советском сближе­нии, Кулондр увидел опасный симптом. При угрозе срыва переговоров СССР с западными странами Гитлеру было бы нетрудно круто повер­нуть к России (послание Кулондра в адрес Боннэот 22 мая 1939 г., в: DDF, 2, XIV, № 251, р. 500; см. также: Coulondre. Staline, p. 272).

См.: Schuman. Night, p. 233; Daliin. Policy, p. 26; Beloff. Policy, p. 239; Duroselle. Politique, p. 101; Namier. Prelude, p. 159; Carr. Munich, vol. II, p. 95; Weinberg. Germany, p. 24; Allard. Stalin, S. 115ff.; Braubach. Weg, S. 14; Watt Initiation, p. 160; Weber. Entstehungsgeschichte, S. 118.

Langer! Gleason. Challenge, p. 105.

В докладе Галифаксу от 5 мая 1939 г. Сидс тщательно воздержи­вался от оценок, однако задал вопрос, не означает ли смена «отход от политики коллективной безопасности Литвинова (от которой, можно сказать, западные державы намереваются отказаться) и решения по­вернуть к политике изоляции» (DBFP, 3, V, No. 359, p. 412-3). См. мне­ния двух участников (Strang. Home, p. 656; Churchill War, I, p. 329), задним числом указавших на возможность сближения с Гитлером, а также историков Намира (Prelude, р. 158) и Kappa (Munich, vol. II, p. 95).

Namier. Prelude, p. 160.

Справедливость последнего заявления подтверждается вполне подходящим для сравнения фактом. Через два года, 1 мая 1941 г., в столь же опасной ситуации, когда СССР оказался перед лицом военной угрозы, Сталин также внезапно произвел кадровую перестановку, что­бы сконцентрировать всю власть в одних руках. Когда стало очевидно, что СССР стоит на пороге войны, Сталин даже сменил Молотова на по­сту Председателя Совета Народных Комиссаров и, таким образом, воз­главил правительство. Молотов же остался заместителем Председателя Совнаркома и наркомом иностранных дел. Майский, знакомый с подо­плекой событий, их не раскрывает («Воспоминания», с. 469).