В.Г. Макаров - Генералы и офицеры вермахта рассказывают.

I-м и II-м курсом руководили исключительно турецкие офицеры, третьим курсом — немецкий корпусной генерал Миттельбергер. Германский генерал фон Шикфус преподавал на всех курсах военную историю. Я лично, начиная с осени 1934 года, преподавал на всех курсах, включая и курс для высшего командного состава, тактику и стратегию моторизованных войск, в частности, танков, а также тактику и стратегию воздушных сил. Когда была создана самостоятельная академия воздушного флота, необходимость в преподавании последнего предмета отпала, и я преподавал лишь тактику и стратегию моторизованных войск, в особенности танков, и борьба с танками, а также взаимодействие моторизованных войск с авиацией и противовоздушной обороной страны в той мере, в какой это необходимо было знать офицерам генерального штаба наземной армии. В основу преподавания для первого курса была положена моя книга, переведенная на турецкий язык, — «Батальон в бою», напечатанная в 1934 году издательством «Миттлер и сын» в Берлине.

Слушателями военной академии были старшие подполковники и молодые капитаны, которые сдали экзамены на допуск их в академию. Численность каждого курса была примерно 25—30 человек. Первому курсу тактика преподавалась в пределах пехотного полка. Второму курсу — в пределах дивизии и третьему курсу тактика и стратегия в пределах армейского корпуса и дальше.

Ежегодно летом каждый курс совершал длительную поездку верхом, которой заканчивался учебный год курса. Выезд верхом для первого и второго курсов состоялся в дальние окрестности города. Для третьего курса поездки организовывались в большом масштабе, в какую-нибудь отдаленную часть страны, длительностью около 3—5 недель. В выезде третьего курса принимал участие также курс высшего командного состава. Выезд третьего курса состоялся на основании указаний большого Генерального штаба, который давал для этой поездки особую тему по обороне страны.

Лошадей для этой поездки, смотря по обстоятельствам, давала кавалерийская часть, которая дислоцировалась в районе, где происходила практическая учеба курса.

Выезд в указанный район происходил по железной дороге, на пароходе или на автомашинах. Каждый год к концу учебы для третьего курса устраивалась большая стратегическая военная игра, которая длилась несколько дней, и в которой принимали участие офицеры морской и воздушной академии. Кроме того, для третьего курса устраивалась тыловая военная игра.

Преподавание велось в аудиториях с помощью карт, планов, военных игр и ящиков с песком. Один раз в неделю для каждого курса устраивались практические занятия на местности. В военной академии преподавались следующие дисциплины: тактика, теория оружия, тактика моторизованных войск и тактика воздушных сил, тактика артиллерии, инженерное дело, связь, подвоз. Кроме этого, преподавались иностранные языки: немецкий, французский, английский (по выбору слушателей), а также военная экономика и национальная экономика. Преподавание последних предметов вели университетские профессоры или гражданские преподаватели. Занятия велись очень интенсивно, каждый день утром и после обеда.

По окончании третьего курса, после состоявшегося выезда и военной игры производились зачеты по категориям «очень хорошо», «хорошо», «годен лишь в крайнем случае». «Очень хорошо» означало, что выпускник пригоден для работы по линии «1-А» (оперативный отдел высших штабов) и начальником штаба. «Хорошо» — по линии отделов «1-Б» и «1-Ц» (для работы по линии снабжения или разведки в качестве офицера генерального штаба) [339] . «Пригоден лишь в крайнем случае» — означало, что выпускник мог быть использован в качестве офицера генерального штаба лишь в случае крайней нужды, но все же он пользовался в части привилегиями.

Уже после окончания первого и второго курсов отчислялись те из слушателей, в отношении которых было ясно, что они не смогут получить ни одной из указанных выше категорий. Поэтому число выпускников с оценкой «годен лишь в крайнем случае» к концу третьего курса было очень незначительно.

Выезды совершались в следующие местности: три выезда на юго-запад страны в район Измира (Смирна), Кутахья (северо-восточнее Измира), Бурдур (юго-восточнее Измира), Мугла (юго-западнее Бурдура). Один выезд вглубь Фракии в районы севернее и северо-восточнее Адапазары (восточнее Измира, юго-восточнее Стамбула). Выезд в 1933 году (до моего прибытия) совершался в Тарсус около Марас (юго-восточнее Кайсери).

Интересно заметить, что темы всех больших военных игр и выездов были почти следующего порядка:

а) Оборона против крупного морского десанта в юго-западном районе (подразумевается Италия с Додеканезскими островами как база для высадки десанта).

б) Битва во Фракии.

в) Битва на турецко-сирийской границе.

Лишь один раз в районе устья р. Сакария была разыграна оборона против морского десанта, высаженного с севера (северо-восточнее Адапазары). Но никогда поездки не совершались в северо-восточные районы страны (у русской границы).

Выезду в 1939 году (северо-восточнее Адапазары) предшествовала разведка черноморского побережья от устья Босфора на Черном море до Шиле, предпринятая на канонерской лодке военно-морского флота.

Это было для меня первым признаком того, что турецкий Генеральный штаб впервые серьезно начал думать о возможности высадки десанта с севера. Руководили этой разведкой немецкий адмирал Арнольд де ла Перьер. В результате разведки было установлено, что побережье во многих местах, особенно западнее Шиле, было пригодно для высадки морского десанта.

Слушатели военной академии были чрезвычайно прилежными и внимательными, почти преувеличенно любознательными. Некоторые из них к концу третьего курса чувствовали себя совершенно обессиленными и переутомленными.

Многие из них выходили из академии, охваченные большой страстью к широким «реформаторским планам». Но на новом месте службы, куда они поступали, им быстро подрезали крылья и использовали их, пожалуй, прежде всего, для точки карандашей, чем для проведения в жизнь каких-либо новаторских идей.

Среди слушателей третьего курса (около 10 человек) некоторые были действительно очень одаренными и хорошими личностями с высокими качествами командиров, которые в любой современной армии могли бы служить в качестве офицеров генерального штаба. Но у них не хватало большей частью, так сказать, возможности дальнейшего развития. Почти все слушатели имели склонность к схематизму. Они желали на всякое положение иметь «готовый рецепт», который они заучивали наизусть и применяли в каждом более менее подобном положении. Они любили длинные письменные доклады, великолепно разработанные со множеством цифр. Часами, с лихорадочным усердием, они работали над этими приказами. Краткие, ясные, отрывисто брошенные отдельные распоряжения, которые в германской армии имеют наименования «приказы с седла» и которые побуждают войска к быстрым действиям, могли отдавать лишь немногие. Немецкие преподаватели стремились передать это высшее искусство, но с незначительным успехом. В военной академии имели место небольшие инциденты, из которых можно сделать заключения о психологии турецкого офицера. С этой целью я упоминаю здесь кратко о них.