Олег Гончаренко - Последние битвы Императорского флота

Равно как и эвакуировать всех желающих будет затруднительно, ибо в течение 12 часов нет возможности погрузить на отходящие корабли все необходимое, войска и беженцев.

Адмирал Амет, пытавшийся спасти линкор республики «Мирабо», считал, что необходимо заключить перемирие с большевиками, помочь им овладеть городом и портом, в обмен за возможность простоять на якоре еще пару недель, чтобы завершить запланированные работы, и недвусмысленно поторапливал своих белых союзников поскорее покинуть его пределы, назначив последним сроком для выхода русских судов 16 апреля в 15 часов, после чего все оставшиеся суда должны были спустить русские флаги и поднять французские, если желают, чтобы их не тронули большевики.

Ознакомившись с посланием французского адмирала, Саблин приказал всем русским кораблям, имевшим возможность, без промедления выходить в море для следования в Новороссийск.

Один за другим транспорты, некоторые из которых имели на буксире военные корабли, стали покидать Севастополь и по ним, как вспоминали очевидцы, с Корабельной стороны время от времени стреляли из винтовок то ли сами французы, то ли сторонники большевиков.

Утром 15 апреля из Северной бухты под флагом адмирала Саблина вышел «Кагул», а последним кораблем, покинувшим Севастополь в 15 часов, оказалась давно нам знакомая подводная лодка «Тюлень».

В течение двух суток «Кагул», на случай оказания кому-либо помощи, крейсировал у южного берега Крыма, пока не прошли все русские корабли.

Своим ходом в Новороссийск шли: посыльное судно «Буг», миноносец «№ 7» (бывший миноносец «№ 273»), транспорты и пароходы. Пароход «Дмитрий» вел на буксире подводные лодки «Утка» и «Буревестник». Буксир «Бельбек» — миноносец «Жаркий», «Доброволец» — миноносец «Живой», который с полпути пошел своим ходом. Кроме того, на буксирах тащили эскадренные миноносцы «Поспешный» и «Пылкий», «Строгий» и «Свирепый». Буксировали и канонерскую лодку «Терец», и посыльное судно «№ 102» (бывший миноносец «№ 258»), и транспорт «Рион».

Вернувшаяся из Каркиницкого залива канонерская лодка «№ 15» ушла в Керчь.

С утра 16 апреля французские линейные корабли «Жан Бар», «Франс» и «Вернио» начали обстрел Севастополя — Корабельной стороны, района Английского кладбища, Малахова кургана, и снаряды частично падали в кварталах пригорода.

Делалось это с единственной целью — задержать продвижение к городу красных частей, но, скорее всего, больше для психологического воздействия. Систематический обстрел продолжался и ночью и был остановлен в 10 часов следующего утра, когда прибыли парламентеры, уполномоченные командованием 2-й украинской Красной армии.

Адмирал Амет, как старший на рейде, от имени всех союзников заявил, что к 30 апреля союзные войска будут эвакуированы из города, русские подводные лодки, которые находятся в порту, будут потоплены, а все русские миноносцы и боевые корабли будут приведены в негодность путем взрывов цилиндров машин.

Желая спасти корабли, начальник советской делегации спросил, нельзя ли этого избежать, если украинское советское правительство даст гарантию, что корабли не будут употреблены для действий против союзников.

На это предложение адмирал ответил, что советское правило никем не признано и никаких обещаний и гарантий от него он не примет, но в конечном результате стороны заключили перемирие.

Вместе с тем на французских кораблях произошли революционные выступления матросов, и 20 апреля в городе прошла большая манифестация французских солдат и матросов, к которой присоединились и гражданские лица.

Привести в негодность корабли взялись британские офицеры с линейного корабля «Император Индии».

Уже за два дня до ухода «Кагула», по распоряжению союзного командования, буксиры вывели с базы 12 подводных лодок, на которых не было команд, и поставили на одну бочку в Северной бухте.

В окружении адмирала Саблина предполагали, что это было сделано во избежание захвата лодок красными, в случае их внезапного вторжения в город, и для облегчения дальнейшего увода лодок союзными судами. Если бы адмирал Саблин знал, что готовят ему союзники, он принял бы меры для спасения лодок.

Увы, без ведома адмирала 26 апреля 1919 года подводные лодки «Орлан», «Гагара», «Кит», «Кашалот», «Нарвал», «АГ-21», «Краб», «Скат», «Судак», «Лосось» и «Налим» были выведены французами на внешний рейд. Там они были потоплены подрывными патронами на большой глубине.

Подрывные команды английских матросов взрывали крышки цилиндров высокого давления и иногда упорные подшипники не только на шести старых линейных кораблях, крейсере «Память Меркурия», эскадренных миноносцах «Быстрый», «Жуткий», «Заветный», но и на старых номерных миноносцах и служившем казармой транспорте «Березань».

Лишь штабному кораблю «Георгий Победоносец» по Высшей воле удалось избежать этой участи.

Когда французы перед приходом красных занялись приведением в негодность орудий береговых батарей, заодно они разгромили базу русской гидроавиации, уничтожив все находившиеся на ней гидропланы.

Десять летчиков гидроавиации во главе с капитаном 2-го ранга Михаилом Андреевичем Крыгиным, которые по заданию французского командования еще недавно вылетали на разведку, получили от французов приказ оставить свои аэропланы и без промедления грузиться на транспорт «Почин» для эвакуации морем.

На нем был поднят греческий флаг, и вскоре судно ушло в Пирей с беженцами-греками на борту, желавшими до прихода красных убыть на историческую родину.

Михаил Андреевич Крыгин боролся с большевиками и после окончания Гражданской войны в России.

После эвакуации и жизни в тунисской Бизерте он продолжил службу в рядах испанской гидроавиации в Марокко, в 1936 году поступил на службу добровольцем в авиацию Франко и погиб, будучи захвачен в плен и впоследствии расстрелян испанскими коммунистами в 1937 году.

Французы тем временем не только грузили на транспорты свои войска и вооружение, но попутно тащили все, что попадалось им под руку со складов порта, и иногда это были далеко не мелочи. Поставленный незадолго до описываемых событий в Северной бухте на якорь русский крейсер-яхта «Алмаз» был тайком уведен ими в Константинополь.

Во время французской эвакуации из Новороссийска подошел пароход «Святой Николай», командиру которого адмирал Саблин поручил попытаться забрать остававшиеся на складах в Севастополе снаряды.

О прибытии парохода морских сил ВСЮР доложили французскому адмиралу, и тот не замедлил запретить погрузку в трюмы судна любого груза.

Более того, адмирал Амет, чтобы не раздражать большевиков, приказал на все время пребывания парохода в Севастополе спустить на нем Андреевский флаг.