Вячеслав Кеворков - О чем говорят президенты? Секреты первых лиц

Пришлось вновь апеллировать к одному из авторов этого соглашения.

Для начала Бар сообщил, что визы на въезд в Западную Германию для нас лежат в посольстве ФРГ в Москве уже месяц, что на следующий день в Берлин прилетит его помощник, уладит все дела с визами, но лететь теперь надо будет не в Бонн, а во Фленсбург.

Завтра! Время быстро утекало из резервуара, емкость которого была неясна.

Завтра советские войска могут пересечь границу, и вся наша миссия потеряет смысл. Доказывать задним числом наличие благородных намерений бессмысленно — «Pakta sun servanda» — договоренности должны выполняться.

Кроме того, мы догадывались, что Андропов всю ответственность за предварительное информирование канцлера Шмидта взял на себя и поэтому наверняка проявлял нервозность в ожидании, как было обещано, телефонного доклада о том, что «все прошло гладко».

Объяснять ему все перипетии с визами — значило лишь усилить напряжение. Мы возвращались на виллу в подавленном настроении. Хозяйка порадовала известием, что звонков из Москвы не было. Утром следующего дня Леднев выехал на поезде во Фленсбург.

На сей раз, судя по его рассказу, он действовал в соответствии с договоренностью. Погода была отвратительная. С моря дул холодный сырой ветер.

Тем не менее, два человека решились покинуть тепло и уют дома, чтобы отправиться на прогулку вдоль берега моря в сторону датской границы.

Улучив момент между порывом ветра и залпом дождя, Леднев без всякой подготовки выложил Бару новогоднюю новость, ради которой был проделан весь многотрудный путь.

Что было главной причиной — погода или сообщенная новость, но, по словам Валерия, Бар заметно побледнел.

— Вы все сошли с ума! — произнес он твердым голосом, стараясь перекрыть звук ветра. — Афганистан — это не Варшавский пакт, то, что вы делаете — это чистой воды агрессия против слабого государства! Подумали вы, как будете выглядеть перед всем миром?!. В общем, надо как можно быстрее поставить в известность канцлера.

— За этим я сюда и приехал, — успокоил его Валерий.

Бар на секунду усомнился в целесообразности совместного с Валерием визита к канцлеру в свете предстоящих событий.

Однако поездка все же состоялась. Канцлер воспринял новость так же, как и Бар. После информации Леднева о том, что в ближайшие дни в Афганистан будут введены советские войска, разговор на другие темы потерял смысл. И оба гостя, оставив канцлера наедине с его невеселыми мыслями, отправились в обратный путь. Бар доставил Валерия в аэропорт, чтобы он мог перелететь в Берлин, где я его с нетерпением ожидал. На каком-то участке пути прямо перед машиной, на дорогу выскочила косуля. Скрип тормозов, удар. Машину немного развернуло, а косуля оказалась в кювете. Быстро очнувшись от шока и вспомнив правила перехода автодорог в необозначенных местах, животное, виновато прихрамывая, поспешно удалилось в лес.

На Валерия это событие произвело значительно более сильное впечатление, чем на виновницу происшествия. Он воспринял его как недоброе предзнаменование грядущих событий. Вышел из самолета он в мрачном настроении и оставался пребывать в нем всю дорогу, пока мы ехали до центра Берлина. Только за ужином у знакомого итальянца удалось развеять его грустные мысли случайно брошенной фразой по поводу того, что «может быть, и всей нашей стране в предстоящей военной акции удастся отделаться легкими ушибами». Он немного повеселел, хотя пережитые сутки не сходили у нас с уст. Нам обоим казалось, что наслоившиеся одно на другое крупные и мелкие препятствия, совершенно неожиданно встававшие на пути и вынудившие сделать отрепетированное признание только на немецко-датской границе, были знаком судьбы. Она, видимо, заботилась более всего о том, чтобы максимально соблюсти все законы конспирации и сохранить «новость» в тайне до того момента, когда будет передано сообщение о начале «операции».

В ресторане было тепло и уютно. Пахло разогретым оливковым маслом и итальянскими «брускетти» — горячим и поджаренными с чесноком белым хлебом. Посетители были сплошь завсегдатаи, и каждый вновь вошедший вместо приветствия поздравлял всех с наступающим Рождеством.

Глядя на этих размеренно живущих и жующих, в мире и покое пребывающих людей, мы не могли избавиться от ощущения, что готовим им какую-то подлость, о которой они и не подозревают и не догадываются, какое горе может разразиться уже сегодня или завтра утром.

Начинают войны всегда с уверенностью, что их удастся быстро закончить, но в этом и заключается самое большое заблуждение.

Мы тогда это почему-то почти физически ощущали. По-русски говорят: «На воре шапка горит».

Но мы были без головных уборов, и никто не обратил на нас внимания.

От мрачных мыслей нас отвлек телевизор, подвешенный почему-то под самый потолок. В новостях преобладали благостно-предпраздничные интонации, ни о каких серьезных событиях в мире и речи не было.

Валерий попросил официанта принести два виски. Он любил не только ордена, но и юбилеи, и относился к ним в высшей степени серьезно.

— Не будем сейчас думать о плохом! Может, все еще образуется… А лучше отпразднуем небольшой юбилей: ровно десять лет назад, вот так же накануне Рождества, я впервые вошел в кабинет Бара…

— И водрузил на столе перед ним пластиковую елочку! Да, за это нужно выпить.

Мы отпраздновали десятилетний юбилей существования нашего «канала» и пожелали ему долгой жизни.

А несколько дней спустя, 28 декабря 1979 года, на рассвете, советский танковый полк пересек границу Афганистана.

В Вашингтоне в тот час перевалило за полдень. Те из американцев, которые надеялись, что вследствие применения «доктрины устрашения», активности служб дезинформации и несовершенства человеческого интеллекта Советский Союз удастся-таки втянуть в афганскую авантюру, получили все основания выпить перед ланчем самого лучшего шампанского.

«Советский Вьетнам» состоялся. История расставляет акценты не спеша. У нее на это есть время. Человеческий век короток, и потому необходимо торопиться с выводами, иначе трагедии непременно повторяются, и обязательно в их худшем варианте.

С годами человек мирится с тем, что любое начало влечет за собою конец. Однако с приближением или наступлением конца смирение покидает его.

Восьмидесятый и восемьдесят первый годы прошли в пустых и бесполезных хлопотах по перетягиванию ракетного каната средней дальности. Причем каждая из сторон была настолько увлечена дискуссией, что, убеждая противника, сама начинала верить в собственные аргументы.

Последовательны в своих действиях были только военные промышленники по обе стороны Атлантического океана. В США прилежно и успешно производили «Першинги-2», в СССР не менее успешно СС-20. В конце концов, политики и дипломаты настолько свыклись со сложившимся положением, что «ракетная тема» стала обязательным аперитивом перед вкусным обедом.