Виталий Горбач - Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве

Подготовка к наступлению была уже практически завершена, когда во второй половине 18 июля в штаб Брянского фронта позвонил заместитель начальника Генштаба генерал А. И. Антонов, сообщивший новую «вводную»: направление удара 3-й гвардейской танковой армии должно было быть смещено заметно южнее на Становой Колодезь и Кромы. Напомним, что 15 июля в этом же направлении, но с юга, развернули наступление войска Центрального фронта, что на фоне трудностей продвижения 61-й армии, по всей видимости, и послужило причиной изменения первоначального плана.

По воспоминаниям бывшего начальника штаба Брянского фронта генерала Л. М. Сандалова, А. И. Антонов не стал слушать его возражения о неразумности изменения планов в последний момент. Заместитель начальника Генштаба заметил, что переданных в состав Западного фронта 4-й танковой и 11-й армий будет вполне достаточно для окружения противника западнее Орла, одновременно приказав обеспечить радиосвязь между штабами Центрального фронта и 3-й гвардейской танковой армии. Понимая, что решение о перенацеливании армии П. С. Рыбалко исходит непосредственно от Верховного и спорить с ним бессмысленно, командование Брянского фронта посвятило оставшуюся часть дня изменению боевых задач танковым соединениям и налаживанию их взаимодействия с частями 63-й армии.

Наступление войск Брянского фронта уже «традиционно» предварялось действиями экипажей АДД, которые в ночь на 19 июля нанесли ряд ударов по скоплениям войск, опорным пунктам и железнодорожным станциям в районе Орла. Кроме того, 21 легкомоторный У-2 15-й воздушной армии совершил за ночь 594 самолето-вылета, что составило практически половину из 1273 вылетов всего объединения за 19 июля. Отметим, что в ночных ударах по противнику приняли также участие экипажи 135-го шап 3-го шак. В период 2:40–4:15 6 Ил-2 с высоты 800–2000 метров тремя заходами атаковали аэродром Домнино, уничтожив, по мнению авиаторов, 5 из 10 базировавшихся здесь FW-190. Кроме того, еще шесть штурмовиков приняли участие в разрушении железнодорожного полотна западнее станции Золотарево.

Утром 19 июля на фронте 3-й и 63-й армий началась артиллерийская подготовка, которая около 8 часов утра была дополнена ударами 45 Ил-4 113-й бад и 63 Пе-2 2-го бак, обрушивших свой бомбовый груз на скопления живой силы и артиллерийские батареи в опорных пунктах Бортное, Титово, Сычи, Садовое, Казинка, Майский. Как мы помним, предыдущие действия экипажей обоих соединений 13 и 17 июля были неудачны и богаты на потери. Однако день 19 июля обошелся практически без потерь — лишь один Пе-2 2-го бак сорвался в штопор и еще один поврежденный Ил-4 113-й бад совершил вынужденную посадку. Как отмечают документы 2-го бак, массированный удар бомбардировщиков во многом способствовал тому, что подвергшиеся бомбежке населенные пункты уже к 11:00 были заняты наземными войсками.

Весьма активно действовали и оба штурмовых соединения армии генерала Н. Ф. Науменко, наносившие удары на всю глубину немецкой обороны, вплоть до рек Ока и Оптуха. Количество вылетов штурмовой авиации относительно бомбардировщиков было невелико — за день экипажи «илов» всего 191 раз поднимались в воздух. В среднем на один штурмовик приходилось чуть более одного вылета в день. Так, например, 113 Ил-2 3-го шак совершили 141 вылет, в то время как 50 штурмовиков 225-й шад поднимались в воздух всего по одному разу. Несмотря на это, в ряде случаев экипажи Ил-2 оказали весьма заметное влияние на ход наземного сражения. Эффективный удар 25 Ил-2 225-й шад в районе Богданово позволил наземным частям овладеть передним краем обороны противника. Вскоре ширина прорыва на этом участке составила около 10 километров, что являлось необходимой предпосылкой для ввода в бой в середине дня 3-й гвардейской танковой армии.

Потери штурмовиков, несмотря на активные действия немецких истребителей, заметно снизились по сравнению с первыми днями боев, составив, по разным данным, 10–12 Ил-2. Из этого числа только два штурмовика были сбиты огнем зенитной артиллерии, тогда как остальные считались не вернувшимися с боевого задания. Отметим, что эти данные неплохо соотносятся с немецкими источниками, согласно которым лишь пилотам из состава I/JG51 удалось сбить 3 Ил-2, тогда как остальные 18 уничтоженных советских самолетов были идентифицированы как истребители. Наибольшую опасность, по мнению экипажей 3-го шак, представляли собой расчеты зенитной артиллерии. В полосе действия корпуса летчиками было отмечено свыше десятка зенитных батарей. Некоторые экипажи доложили даже о факте обстрела шедших на бреющем «илов» огнем минометов [241].

Около 10:20 части 3-й гвардейской танковой армии перешли в наступление. Передовым танковым бригадам удалось прорваться к Протасово, откуда они повернули на Становой Колодезь. Однако здесь их продвижение натолкнулось на мощную противотанковую оборону 2-й, 8-й танковых и 36-й моторизованной дивизий. Несколько ударов по прорвавшимся танковым бригадам нанесли группы немецких бомбардировщиков. Характеризуя развернувшиеся боевые действия на этом этапе сражения, штаб 6-го гвардейского танкового корпуса отмечал: «Противник ожесточенно сопротивлялся, используя всю силу артиллерийско-минометного огня, большие группы танков и самоходных орудий часто переходили в контратаки. [Их] действия поддерживали Ю-87 и Ю-88, совершившие на корпус в этот день (19 июля. — Прим. авт. ) до 800 самолето-вылетов» [242].

Действительно, немецкое командование, определив основное направление советского танкового удара, как это уже неоднократно случалось ранее, привлекло к его отражению авиацию. Как отмечается в работе, посвященной боевому пути объединения генерала П. С. Рыбалко: «Для отражения наступления танковой армии командование вражеской группой армий „Центр“ бросило почти всю авиацию, которая имелась у него на орловском направлении» [243].

Несмотря на то что продвижение танкистов за день составило 10–12 километров, решающего успеха добиться не удалось. Причина этого, по мнению штаба танковой армии, крылась в том, что наступление 3-й и 63-й армий, несмотря на первоначальный успех, развития не получило, приведя в итоге к тому, что «войска 3 гв. ТА были вынуждены сами начать прорыв переднего края обороны противника и в упорном бою ломать его сопротивление» [244]. Несколько иную картину рисуют строки отчетов общевойсковых армий, отмечая, в свою очередь, пассивные действия танкистов. Так, например, в отчете штаба 3-й армии можно прочесть: «Действия 3 ТА свелись к медленному продвижению вместе с пехотой, а местами и за боевыми порядками пехоты. 3 ТА не выполнила своей роли, как средства оперативного развития прорыва, так же, как не выполнил этой роли и 1 гв. тк» [245].