Виталий Горбач - Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве

Необычная история сопутствовала пленению другого немецкого летчика. 21 июля младшему лейтенанту Д. Г. Трушкину из состава 66-го гв. иап в ходе воздушного боя в районе Зыбино удалось посадить подбитый Bf-109 из состава 7./JG52. Его пилот Ганс Паульманн (Paulmann Hans) попал в плен. Поначалу воздушный бой оборачивался не в пользу советских пилотов. Спасая подбитого в бою лейтенанта М. Л. Сидоренко (Герой Советского Союза с 28.9.43), Д. Г. Трушкин вел бой с четырьмя истребителями противника — двумя парами «мессершмиттов» и «фокке-вульфов». Кружа вокруг поврежденного самолета ведущего, младшему лейтенанту удалось подбить один из «мессершмиттов». После этого пара «фоккеров» вышла из боя. Оставшись один на один с последним «мессером», Д. Г. Трушкин, после нескольких маневров, сумел поджечь и его. Немецкий пилот попытался уйти на свою территорию, но несколько предупредительных очередей «яка» заставили его покинуть свой самолет на парашюте. Вскоре Паульманн был пленен пехотинцами 235-й стрелковой дивизии.

В это время самолет Д. Г. Трушкина, на котором закончилось топливо, приземлился недалеко от места вынужденной посадки Bf-109. Судя по легенде, немецкий летчик в ходе десятиминутного разговора в знак уважения к мастерству советского пилота пытался подарить ему свой шейный платок, что младший лейтенант Д. Г. Трушкин на глазах своих пехотинцев с презрением отверг. По данным же штаба 4-й гв. иад, Д. Г. Трушкин имел 10-минутную беседу с немецким пилотом, после чего вернулся на свой аэродром. За этот подвиг маршал авиации A. A. Новиков наградил Д. Г. Трушкина орденом Красного Знамени, досрочно присвоив звание «лейтенант».

На допросе сбитый немецкий пилот сообщил, что III/JG52 базировалась на аэродроме Мезенка севернее Орла. Однако в связи с резко ухудшившейся обстановкой вечером 20 июля группу, насчитывавшую 27 Bf-109G, перебросили в Брянск, где она присоединилась к I/JG51. В это же время в районе Орла продолжали оставаться группы III и IV/JG51. Южнее Орла базировались две группы «Зеленых сердец» — знаменитой JG54. Показания Паульманна дополняли сведения, полученные от пленных пилотов JG51 «Мельдерс», согласно которым радиус действия истребителей эскадры составлял обычно около 30 километров, захватывая и район Волхова. Основной задачей JG51 была «свободная охота» над передним краем. Потери в трех группах были относительно невелики, составляя в среднем 4–6 самолетов в неделю, при том, что численность эскадры оценивалась приблизительно в 120 исправных FW-190.

Вернемся к событиям 19 июля. Наступление, предпринятое войсками Брянского фронта, хотя и не достигло всех поставленных перед ним задач, тем не менее в значительной степени повлияло на решение о прекращении операции «Цитадель». Строки дневника боевых действий ОКВ бесстрастно засвидетельствовали: «Из-за сильного наступления противника дальнейшее проведение „Цитадели“ не представляется возможным. Наше наступление прекращается, чтобы создать резервы за счет сокращения линии фронта».

Отметим, что решения немецкого командования доходили до советской стороны в виде показаний военнопленных, в которых правда и вымысел весьма причудливо сочетались друг с другом. Так, некоторые пленные были уверены в том, что 20 июля Орел посетил сам Гитлер. По их словам, фюрер сместил командующего 2-й танковой армией генерала Шмидта, объединив командование всеми немецкими войсками на Орловской дуге в руках генерал-полковника В. Моделя. Кроме командующего 2-й танковой армией был смещен и целый ряд других высших офицеров, в частности, командир 262-й пехотной дивизии. Впрочем, по словам солдат, Гитлер применил не только политику «кнута», посчитав необходимым выступить с краткой воодушевляющей речью перед войсками, отправлявшимися на передовую [248].

Обстановка, сложившаяся в полосе наступления Брянского фронта к исходу 19 июля, не вызывала особого восторга и в Москве. Несмотря на ввод в сражение 3-й гвардейской танковой армии, прорвать немецкую оборону юго-восточнее Орла с развитием тактического успеха в оперативный не удалось. Обеспокоенный задержкой в продвижении танкистов командующий фронтом генерал М. М. Попов сумел в телефонном разговоре 20 июля убедить Сталина вернуться к первоначальному плану действий, добившись направления удара армии Рыбалко северо-восточнее Орла. Получив «добро» Верховного, М. М. Попов в 1:30 20 июля лично поставил новую задачу генералу П. С. Рыбалко.

Результаты этого решения не заставили себя ждать — уже к 19:00 танковая армия прорвалась частью сил в район шоссе Орел — Мценск, уничтожив скопившиеся здесь колонны противника, отходящие от Мценска. «Погода была солнечная, укрытий на местности не было, и противник обнаружил порядки большого количества наших танков и пехоты, двигающихся наперерез железной дороге и шоссе на участке Мценск — Орел. Чувствуя угрозу быть отрезанной и уничтоженной, мценская группировка к 12.00 20.7. начала отход. Авиаразведкой было обнаружено большое беспорядочное движение войск с обозами на Мценск и Орел» — свидетельствуют документы танкового объединения [249].

На следующий день, 21 июля, Мценск был освобожден частями 3-й армии, а к исходу дня армии А. В. Горбатова и П. С. Рыбалко вышли к рекам Ока и Оптуха. Однако форсировать водные преграды, а также овладеть Становым Колодезем, расположенным на правом берегу Оптухи, советским войскам не удалось. Противник продолжал наносить авиационные удары в районе Собакино и Протопопово, периодически разрушая массированными налетами наводимые здесь переправы. Значительные успехи авиаторов отмечались и в борьбе с советскими танками. Согласно отчетам 6-го воздушного флота, только за 22 и 23 июля было уничтожено и подбито 77 танков [250].

За время наступления с 19 по 23 июля 15-я воздушная армия понесла чувствительные потери, составившие за пять дней 126 самолетов. На этом фоне активность объединения генерала Н. Ф. Науменко неуклонно снижалась. Так, например, если 20 июля было совершено 439 дневных самолето-вылетов, то 21 июля уже 323, 22 июля — 291. Некоторое увеличение произошло лишь 23 июля (совершено 350 самолето-вылетов), когда основные силы штурмовой авиации были перенацелены для ударов по дорогам в районе Орла. Экипажи 3-го шак действовали преимущественно небольшими группами методом «свободной охоты».

В ходе сражения на Орловской дуге удары по коммуникациям, а также узлам автомобильных и железных дорог занимают особое место. Мы уже не раз были свидетелями того, как сначала немецкая, а затем и советская фронтовая авиация, практически проигнорировав удары по коммуникациям противника, невольно оказывали косвенное, но тем не менее весьма заметное влияние на ход наземного сражения в районе Белгорода и восточнее Орла. Более рациональным вариантом борьбы с вражескими перевозками командование обеих противоборствующих сторон посчитало использование ночных налетов бомбардировочной авиации, в первую очередь по крупным железнодорожным станциям и узлам коммуникаций.