Святослав Агафонов - Нижегородский кремль

Ивановская башня, план первого яруса. По проекту реставрации С. Л. Агафонова. ГСНРПМ

Ответственная роль Ивановской башни в обороне кремля объясняет ее отличие от других башен — большую высоту и ярусное построение, что было связано с расположением ее под горой и необходимостью увеличить огневую защиту башни, В ней был устроен круговой проход с дополнительным рядом боевых окон, подобно тем, которые имеются в Пятницкой башне Коломенского кремля. Обруб — земляная площадка, укрепленная бревенчатым срубом в северо-восточном углу башни, должен был также усиливать нижний узел обороны. Все это, включая малые ворота, строилось одновременно с башней. На обрубе стояли дальнобойные пушки для обстрела подступов к воротам, для прикрытия Нижнего посада и пристаней.

Ивановская башня расположена так, что основание ее стен постоянно увлажнялось водами, стекавшими с Часовой горы, а на своды первого яруса много лет текла вода по оставшимся без кровли боевым ходам обоих примыкающих прясел стен. Поэтому башня сохранилась значительно хуже остальных сооружений кремля. Кроме того, она была повреждена пожарами, а в 1531 году и взрывом пороха. Башню не раз перестраивали: здесь была тюрьма, пожарная часть и полицейский участок, архив с читальным залом Ученой архивной комиссии и, наконец, склад горючего. К 1950 году, когда начались реставрационные роботы, Ивановская башня находилась в тяжелом аварийном состоянии (рис. 39): незадолго перед этим, в 1946 году, обрушился многотонный свод внутренней части проезда и значительный кусок стены внутреннего фасада. Свод главного помещения полностью расслоился, а северо-западная стена второго яруса повисла как балка, так как обвалилась арка главных ворот, служившая ей опорой.

Процесс разрушения башни начался очень давно. К контрфорсам (изображенным уже на гравюре Олеария) в течение столетий не раз прибавляли новые, а старые усиливали прикладками, к ним подводили фундаменты. Но к нашему времени большинство контрфорсов полностью утратили свою роль в укреплении сооружения. Выяснилось, что подошва северного контрфорса лежала всего на 20 см от современной поверхности земли, а сваи под ним совершенно сгнили. Оказалось, что большинство контрфорсов заменили собой наружные стены башни, ее многометровые массивы были заполнены не прочной кладкой, а завалом каменного и кирпичного щебня. В то же время контрфорсы, как выяснилось в процессе их разборки, прикрыли нижние ряды первоначальных кирпичных стен башни, что дало возможность восстановить весь их наружный древний контур, аналогичный остальным воротным башням кремля.

Но весьма существенным отличием Ивановской башни от других был ее большой объем (рис, 43). В описи 1622 года говорится: «кругом башня 35 сажен», что на 3 сажени больше периметра Никольской или Дмитровской башни и равно двойной ширине боевого хода стены. Очевидно, башня перекрывала стену и возвышалась над боевым ходом. На ту же структуру башни указывал и дверной проем второго яруса юго-восточной стены надстройки. Он был обращен на боевой ход стены, но находился на несколько метров выше его. Большое количество кирпича-половняка, примененного в кладке, и небрежный характер ее свидетельствуют, что надстройка была переложена в период, когда башня, хотя еще сохраняла оборонительное назначение, но прежней заботы о ее прочности уже не было. Очевидно также, что, приступая к восстановлению башни, предполагали полностью сохранить все ее габариты, но в процессе работ от этого замысла отказались. Простенки между боевыми окнами северо-восточной стены Ивановской башни были использованы как основа зубцов, а на остальных сторонах башни сложены мелкие декоративные зубцы. Наиболее вероятно, что надстройка Ивановской башни была в большой спешке переложена вскоре после пожара 1715 года и что это была не первая капитальная перестройка башни.

Самый нижний из одиннадцати уступов поднимающегося в гору прясла Ивановская — Часовая составляет единое целое с Ивановской башней. По описям XVII века здесь находилась «городовая лестница» для всхода на стену кремля. Ко времени реставрации она представляла собой открытую наружную кирпичную лестницу, уложенную по своду выступающей из стены широкой арки (рис. 40). Но изнутри было видно, что она приложена к более низкой арке того же пролета, перекрывавшей нишу в самой крепостной стене. Ширина обеих арок была по 8 м, что почти в два раза больше всех других арок нижегородских стен.

В описи «обветшалых мест» 1732 года записано, что «всход из города на оную башню от стены отстал и лестница вся ветха». Следовательно, перекладку отделившейся от стены и пришедшей в негодность половины свода можно отнести к тому же времени, когда происходила перестройка самой башни. Для упрощения внутренняя лестница была заделана и заменена наружной, свод под которую приподняли, чтобы ступени легли непосредственно на него без ненужной теперь забутовки.

По-видимому, в конце XVIII века была сравнена с землей находившаяся выше по склону южная часть пристройки (рис. 41). В 1956 году здесь была откопана и расчищена камера с окном (рис. 42), но без дверного проема; очевидно, попасть в нее можно было только через люк в своде, и служила она для заключения преступников или военнопленных. Исследования показали, что над этой камерой было помещение того же размера и со своим особым выходом наружу. Все помещения пристройки восстанавливались по остаткам оснований стен и по форме и высоте ниш, заглубленных в кремлевскую стену. Лестница была восстановлена по нижним ступеням, заваленным землей и замурованным в кладке стены, а также по расчету расположения ступеней на наружной поверхности свода и остаткам выхода лестницы на уровень боевого хода.

Помещения в пристройке к Ивановской башне были с ней нераздельно связаны — в боевые печуры среднего боя юго-западной стороны башни можно попасть только через проемы на высоте 3 м от пола главного зала пристройки. Вероятно, в ней были полати — деревянный настил, вдвое увеличивавший полезную площадь помещения, в котором, наверное, хранилось оружие. В самой башне было много и других внутренних помещений, где могли находиться ее вооруженные защитники; обычно же такие помещения использовали под склады.

К 1697 году Нижний Новгород потерял военное значение, и воевода И. Обцын, сдававший кремль новым начальникам, отмечает, что в Ивановской башне «ворота затворяют и отворяют воротники а преж сего у тех ворот стояли на карауле с 30 человек по десяти и по пяти смотря по времени а ныне стоят посадские люди по 4 человека».