Н. Пинегин - В ледяных просторах

Все новости с «Фоки» — о предполагаемой поездке, да еще разве о посещении особенно настойчивого медведя: он подошел к зимовке среди бела дня. Собаки приняли его довольно дружно. Даже пуля не сразу остановила его горячего желания рассмотреть «Фоку» поближе.

« 7 июня . «Фока» неузнаваем. Покрашен и прибран. Сугробов, закрывавших борта — как не бывало. По палубе снуют люди в легких одеждах, жизнь кипит. А давно ли вылезали из-под снега угрюмые, бледные люди, торопясь бежали куда-то и опять ныряли под палубу — сугроб.

Весь откос полуострова обнажился. Там бегут веселые ручейки. Давно ли он высился бело-чеканной стеной, а отблеск сияния серебрил льдом затянутые камни? Где карнизы лавин? Где наша анемия и сумрачные мысли, где вялость и нерешительность осенней поры?

Бодрые люди с лицами, крепко опаленными снеговым красным загаром, встретили меня недалеко от «Фоки».

— Волчата подрастают, — подумалось.

17 июня . Те же туманы. Мы почти не покидаем «Фоку». Все спешат закончить научные отчеты и написать письма. Вычерчиваются карты и диаграммы; спешная работа закончится не ранее двадцатого июня. Досадно бы сидеть в весеннюю пору в каютах, если б погода манила. Но туман бесконечен; часто выпадают дожди. Впрочем, я иногда выхожу по ночам, посмотреть, как далеко подвинулась работа солнышка, не прилетели ли новые птицы, нет ли в гнездах яиц.

21 июня . Вчера капитан Захаров уехал на остров Заячий. Копии всех работ экспедиции и кинематографические ленты вручены запаянными в два цинковых ящика. Шлюпку поставили на двое саней. Тридцать собак неожиданно легко повезли ее. С Захаровым отправились: помощник механика М. Зандер, плотник Карзин, матросы Катарин и Юган Томиссар. Выбор спутников Захарова был сделан Седовым. Партию снарядили очень заботливо, снабдили тщательно подобранным провиантом, картами, компасом, инструментами, оружием и патронами… даже теплой одеждой на случай непредвиденного несчастья, которое заставило бы задержаться в необитаемой местности.

Сегодня в виде редкого исключения разъяснило. Температура в последнее время держится около 0°, редко подымаясь выше. Один раз наблюдали + 6,4 °C, но и минимум доходил до -10,9 °C.

К метеорологическому отчету приложена табличка черт здешнего климата. Вот она:

26 июня . С утра дул свежий Ю.-В. ветер, насыщенный влагой и мглой. Отчаявшись работать на воздухе, принялся было за генеральную приборку каюты-лаборатории. Вдруг в дверь просовывается голова Максимыча и выразительно-таинственно шепчет:

— Медведь!

Замешкался с непослушными, мокрыми сапогами. Выбежав, увидел, что охотничий гон далеко за мысом, а свора собак едва различима в тумане.

Пробежал было на лыжах некоторое расстояние вдогонку, но заметив, что медведь круто повернул от охотников к Панкратьеву проливу, я взял сильно правее и, пробежав километра два, сблизился с медведем настолько, что можно бы стрелять. Другие охотники были очень далеко, я решил подождать их и полюбоваться за это время движениями зверя, на редкость крупного и резвого, в борьбе с собаками.

Мишка, уже утомленный беготней по мягкому, влажному снегу, хватал его вспененной пастью, испускающей клубы пара и хриплое рычание. Крупный медведь. Собаки рядом с ним ничтожно малые комочки. Сколько храбрости собачьей надо иметь, чтоб бросаться на такое чудовище! И совсем невероятна возможность удержать на бегу зверя, столь хорошо вооруженного природой. Однако, вижу: медведь бежит полным галопом, а из стайки собак вырывается отчаянный Волк, крепко с разлету впивается в бок и, не разжимая стиснутых зубов, волочится по снегу. Медведь задерживает бег: нужно же стряхнуть дерзкое ничтожество. Но едва галоп замедляется, — Разбойник виснет на самом горле и тянет книзу вытянутую шею, — необходимо остановиться совсем. А в момент остановки несчастный зверь уже весь облеплен собаками. Кто сидит верхом на спине, кто теребит брюхо, кто старается куснуть самую морду. Остановился. Попали одна-другая под удар могучей лапы. Ускользнув от страшных зубов, вся стая рассыпалась кольцом. С тяжелыми вздохами и злобным рычанием медведь переносит с плеча на плечо длинную шею и высматривает, где слабое место кольца. Не находит: везде зорко сторожат презренно-жалкие маленькие враги. Зверь что-то соображает. Садясь на задние ноги, начинает выдвигать их так, что они оказываются впереди, и втягивает одновременно шею; теперь все туловище напоминает согнутую пружину. — Момент… и пружина разгибается. Опираясь на задние ноги, медведь делает прыжок в шесть-восемь метров, прорывает кольцо и, подминая на ходу какую-то собаку, несется что есть силы дальше. Ненадолго. Попадается на пути торос.

Пользуясь задержкой, собаки всей сворой рвут, теребят и останавливают. Я держусь шагах в тридцати. Вижу раскрытую синюю пасть со страшными зубами, клочки пены на ней и налитые кровью злые глаза. — Пробует опять сделать прыжок, но пред самым моментом его маленький Пират, впрыгивая сбоку, хватает за ухо и виснет. Медведь, сидевший в неустойчивом положении, от поворота и неожиданности падает. Происходит неописуемая свалка, очень короткая, но из нее медведь вырывается, имея на белой шкуре красное пятно. Кровавые пятна и на собачьих следах.

Невозможно уйти от дружной стаи. Медведь оглядывается, замечает айсберг и пробует пробиться к нему. Опасаясь, что, заметив с высоты айсберга забереги, медведь укроется в воде, я пробую стрелять, но ружье дает осечку за осечкой из-за снега в затворе. Наконец раздается выстрел: разрывная пуля пробивает грудь навылет. Страшная рана как будто не произвела впечатления: медведь помчался дальше и скрылся между обломками айсберга. Разыскивая, я внезапно очутился в двух шагах. Пришлось благоразумно отступить еще на десяток — стрелять, не задев пулей собак, было невозможно. Медведь кинулся было в мою сторону, но, осаждаемый собаками, счел за лучшее полезть на айсберг. Я застрелил беглеца в то время, как, провалившись между льдинами в сугроб, он силился освободиться.

Седов и Павлов прибежали, сильно утомленные, под самый конец охоты. Убитый зверь — крупная медведица с двумя детенышами. Живыми мы их не видали: собаки, отбив от матери, быстро затравили. Медвежата — этого года, но чуть ли не вдвое крупнее наших Васьки, Торосика и Полыньи. Очевидно: вольная жизнь и мясное питание идут медведям больше на пользу, чем молоко Нестле, кашка и ласки воспитателей.