Н. Пинегин - В ледяных просторах

Летом 1913 г., когда «Анна» находилась в широтах пролива между Новой Землей и Землей Франца-Иосифа, движение ненадолго изменилось на западное. Лед кругом был в это время поломан, слаб, виднелось много каналов и полыней, но большое поле, двигавшее «Анну», было очень прочно. Альба-нов говорил, — будь на «Анне» некоторое количество сильновзрывчатых веществ, она пробилась бы к ближайшему каналу и, без сомнения, вышла бы в Баренцево море. На «Анне» динамита не было, мины же черного пороха слишком слабы. Осенью движение на север возобновилось. На 82° лед, обогнув землю Франца-Иосифа, круто повернул на запад. 10 апреля 1914 г. «Анна» находилась уже в широте 82°55′ на долготе 60°45′ в. д.

Брусилов снарядил свою экспедицию для промыслов в Беринговом море. Провианта взял только на полтора года в расчете, что по пути к Берингову проливу более одного раза зимовать не придется. В первую зимовку почти вся команда и сам Брусилов переболели цингой. В числе участников экспедиции находилась женщина — фельдшерица Жданко. Она ухаживала за больными заботливо и самоотверженно. К лету, благодаря ее заботам и усиленному питанию медвежьим мясом, больные поправились (за два года убили 42 медведя). Во вторую зимовку стали ощущаться недостатки: провизия подходила к концу. Давно не было сахару и мало приправ.

В средине второй зимы Альбанов, помощник Брусилова, предложил уйти с половиной команды на Землю Франца-Иосифа: на «Анне» знали, что на мысе Флоры есть дом и склад провианта. В таком случае оставшимся хватило бы остатков провизии еще на год. Брусилов разрешил Альбанову покинуть судно со всеми желающими.

Не было ни каяков, ни саней. Под руководством Альбанова сделали девять каяков несколько саней, паруса и все нужное для путешествия. 10 апреля 1914 г. Альбанов и 13 матросов вышли, держа курс на Землю Рудольфа. Началось трудное путешествие без собак, без спальных мешков, — их заменяли совики; провизия — сухари, чай, клюквенный экстракт, малое количество сухого бульона. Среди ушедших — ни одного имевшего опыт санных путешествий. Двигались крайне медленно, — не более семи — восьми километров в сутки. Первые 3 дня партия не теряла связи с судном. Три человека решили вернуться на «Анну». С Альбановым остались 10 человек.

Спасавшиеся думали, что через месяц выйдут на землю Рудольфа. Проходили многие недели, земли не было видно. Альбанов знал о существовании западного течения в Ледовитом океане и принимал необходимые поправки в курсе. Как хороший штурман, он старался возможно чаще проверять направление при помощи астрономических определений. Но было одно обстоятельство, лишавшее вождя уверенности: на «Анне» было всего два хронометра, не имевших поправки два года. Определяя долготы, полагаться на хронометры, идущие два года без поправки, конечно, не приходится. Альбанов не знал, с какой долготы он отправился, а не находя земли, совсем потерял веру в правильность своего счисления.

Прошло два месяца. Десять человек медленно двигались к югу. За это время один из матросов, Баев, уйдя на разведку, потерялся во время метели. Люди, не видя никакой земли, плелись наугад: несчастные поняли — они заблудились в ледяных просторах океана.

В середине июня, когда все надежды были уже потеряны, когда сани и все каяки — за исключением двух — были сожжены, и почти не оставалось сухарей, покинувшие «Анну» увидели на востоке какую-то землю. Вышли на нее совсем обессиленными — без крошки провианта и топлива. На земле убили много гаг. Съедая их иногда сырыми, иногда поджаривая на сухом мху, несчастные страдальцы немного оправились — все они были больны цингой.

Альбанов не знал, к какой земле он привел товарищей. На низком и длинном мысе залитой льдом земли стоял гурий. В верхней части его Альбанов нашел бутылку с запиской Джексона. Только из записки штурман понял, что вышел он на Землю Франца-Иосифа, а низкий мыс Мэри Харсмворт — западная оконечность Земли.

После пройденного расстояния, казалось, до мыса Флоры рукой подать. — Достичь его удалось только двоим. У южного берега, начиная от бухты Грэй-Бай, плескалось море, каяков же осталось только два. До Грэй-Бай шли вместе — дальше пришлось разделиться. По жребию пять человек сели в каяки, остальные пошли берегом. Было условлено соединяться на выдающихся мысах. На третьей остановке — на мысе Гранта — плывшие в каяках сухопутной партии не нашли. Ждали два дня. Потом было решено плыть к мысу Флоры, чтоб, запасшись там провиантом, вернуться и взять идущих берегом. Во время остановки на острове Белль умер матрос Нильсен. Похоронив его, поплыли к мысу Флоры. Когда каяки были уже посреди пролива, поднялся шторм. На глазах у Альбано-ва каяк с матросами Луняевым и Шпаковским был унесен в открытое море. Сам Альбанов успел добраться до большого айсберга и на нем переждал бурю. Стихло. Второго каяка не было видно нигде. 9 июля Альбанов с матросом Кондратом приплыли к мысу Флоры. 17 июля Кондрат ездил к мысу Гранта на каяке, но не нашел там никого: Максимов, Регальд, Губанов и Смиренников пропали.

Кондрат — плотный парень с простодушной улыбкой и жемчужными зубами. Глядя на его цветущее лицо, можно подумать, что он только что вернулся из веселого плавания на яхте, а не из скитания по льдам. Первые его слова были: «А у вас табачку не найдется?»

Альбанов сохранил на груди толстый пакет с копиями всех наблюдений над состоянием льда и воздуха за все время плавания — «Анны» [101].

На мысе Флоры расцвет полярного лета. Зеленели склоны гор, стаивали остатки снегов, бурно шумя, неслись по откосам водопады. Выше слоя тумана яркое солнце, — скоро оно прогнало туман совсем. С горы тогда открылась картина так радостная нам: на юге простор моря неизмерим, — ни льдинки на всем далеком горизонте!

Стремясь к мысу Флоры, мы предполагали разобрать на топливо только один амбар. После встречи с остатками экспедиции Брусилова пришлось подумать о большем: мы должны сделать попытку отыскать потерявшихся людей, хотя бы ради нее пришлось сломать и дом; живые люди дороже полярных памятников.

Двадцать шестого июля закончили погрузку бревен. Оставив в бамбуковой хижине склад провианта и ружье с патронами, поздним солнечным вечером мы вышли на поиски людей. Сначала «Фока» обошел острова Белль и Мабель. Тихо подвигаясь вдоль самого берега, — насколько позволяла глубина — мы часто давали свистки и изредка стреляли из пушек. Ни на берегу, ни в «доме „Эйры"» нельзя было заметить следов пребывания человека. Даже расположение досок в заколоченном мною окне «дома „Эйры"» оставалось таким же, как при моем уходе. Постояв несколько минут в гавани Эйры, — еще несколько свистков и выстрелов, — мы направились к мысу Гранта. К самому мысу подойти нельзя: у берега стоял припай из невообразимо нагроможденных торосов — нужно отправлять сухопутную партию. На берегу же — насколько можно рассмотреть в сильные бинокли и подзорную трубу — одни мертвые камни. Пушечные выстрелы и гудки будили только стада моржей. Очевидно, искать людей на мысе Гранта бесполезно; нужно обойти, тщательно осматривая, все берега, — такие поиски займут не меньше трех дней. Мы не могли стоять так долго под парами. Было решено поиски прекратить.