А. Чибилёв - В глубь степей

Характеристику поймы реки Урал Даль дополняет прекрасным описанием процесса формирования ее русла. Учитывая исключительную хрестоматийную ценность этого описания, приведем его полностью:

"По той же причине в здешнем краю бывают весной два разлива: первый, меньший, непосредственно по вскрытии рек, от ближайшей снеговой воды, текущей кругом с берегов; второй, гораздо значительнейший, две-три недели позже от так называемой простолюдинами земляной воды: это также снеговая вода, набежавшая уже с гор, где оттепель бывает позднее. Второй разлив идет иногда огромною водою и заливает луга на ширину нескольких верст в течение немногих часов. При этом разливе гибнет множество животных и в особенности зайцев. Замечу еще одно обстоятельство: реки, текущие с гор, не исключая и самого Урала, чрезвычайно извилисты и каждогодно, весною, покидают местами частицы своего старого русла и прокладывают себе новый путь, отчего и образуются здесь так наз. старицы, в которых обыкновенно еще многие годы стоит вода. Если один конец этой старицы глухой, между тем как другой сообщается еще, более или менее, с самою рекою, то старица получает название ерика. Ерики бывают иногда в несколько верст длины. Река переменяет русло свое таким образом: на погибе или на повороте течение ударяет почти прямо в берег, подмывает его все более и более, образует крутой обрыв, между тем как оно же наносит отбоем ил и песок на противоположный этому прогибу берег или мыс. Если два таких поворота случатся в близком один от другого расстоянии и река, следовательно, обтекает полуострова, то удар течения станет подмывать перешеек с обеих сторон; наконец, вода прорывается прямо, напролом, через уничтоженный перешеек и покидает дугообразную часть русла своего и самый полуостров на другом, противоположном берегу. Оба берега реки Урала изрыты по всем направлениям такими старицами, и случалось, что целые станицы, или часть их, должно было переносить на безопасное место под подмываемого бурливою рекою прибрежья"(32).

Сам участник Хивинского похода, Даль дополняет книгу Эверсманна сведениями о водном режиме песчаных массивов Приаралья и приводит некоторые сведения о природе этого края, известные ему из личных наблюдений.

Прекрасно выполненный перевод "Естественной истории…", несомненная широкая осведомленность Даля о природе Оренбургского края и, наконец, сами примечания, сделанные, кстати, очень корректно и ненавязчиво, позволяют считать его в какой-то мере соавтором этой прекрасной книги. Сам факт того, что мы читаем книгу Эверсманна в переводе В. И. Даля, дает основание считать ее не только замечательным естественнонаучным, но и литературным памятником.

В предисловии к "Естественной истории…" Эверсманн написал: "Покуда не будет у нас издано порознь Естественная история разных частей огромной русской империи, дотоле нельзя и ожидать подобного творения в отношении к целому государству. Да принесет каждый, что у него есть, что успел собрать: я приношу свое". Так представлял свою роль оренбургский естествоиспытатель в общем благородном деле изучения и описания естественных ресурсов России, и эту высокую миссию он с успехом выполнил.

Взгляд на вещи здравый, ум быстрый и проницательный до конца. Уважение и любовь к науке безграничные. Дай бог, чтобы дела его оставили след и продолжателей.

С. Г. Карелина(1) Второго мая 1834 года на пустынном берегу восточного Каспия в урочище Кзыл-Таш высадилась экспедиция, имевшая целью постройку первой русской крепости на Мангышлаке. Новая крепость, названная Ново-Александровском, была торжественно заложена 18 мая того же года. Она состояла из двух бастионов и двух полубастионов, примыкающих к крутому обрыву Устюрта. Начальником экспедиции, автором проекта крепости и руководителем работ по ее строительству являлся известный путешественник и естествоиспытатель Григорий Силыч Карелин. Без этого имени невозможно представить историю исследования не только Мангышлака, но и Западного Казахстана, восточных берегов Каспийского моря, Южного Урала, Алтая, Тарбагатая, Джунгарского Алатау. Жизнь и труды Карелина тесно связаны с Урало-Каспийским краем и его знаменитыми естествоиспытателями. Карелин был учеником и последователем Э. А. Эверсманна, а другой выдающийся исследователь Казахстана Н. А. Северцов считал Карелина своим учителем.

Личность этого талантливого натуралиста и путешественника необычна и легендарна, а жизнь и деяния его могут быть приравнены к подвигу во славу отечественной географической науки.

Кем же был Карелин? "Бродягой по призванию", как утверждают некоторые его биографы, или великим путешественником, натуралистом-самоучкой, или профессиональным естествоиспытателем? Этот вопрос до сих пор не разрешен. Но, безусловно, очень справедливо утверждение Н. В. Павлова, что "в ряду имен натуралистов, незаслуженно позабытых и малоизвестных широкой публике, совершенно особым и глубоким светом озарено незаурядное дарование и недюжинная энергия Григория Силыча Карелина"(2).

Родился Г.С.Карелин 25 января 1801 года в имении отца Озерки близ Петербурга Отец будущего естествоиспытателя Сила Дементьевич, бывший крепостной музыкант, состоял придворным капельмейстером оркестра роговой музыки Екатерины II Благодаря успеху своих концертов он получил вольную, а затем императрица даровала ему чин, дворянство и крохотное именьице под Петербургом

Из биографии Г С Карелина, написанной его дочерью Софьей Григорьевной, известно, что он очень рано остался круглым сиротой и десяти лет от роду был отдан старшим братом на воспитание в 1-й Кадетский корпус в Петербурге. В 1817 году юный Карелин получает чин прапорщика артиллерии, а через год всесильный временщик Александра I А А Аракчеев зачисляет его в Штаб военных поселении Здесь он занимался топографическими съемками, осуществлял надзор за вырубкой лесов и осушением болот, а зимой чертил карты и планы(3)

Но в начале 1822 года с молодым Карелиным произошло событие, которое определило его дальнейшую судьбу. В один из февральских дней он был внезапно схвачен, посажен в курьерскую тройку и в сопровождении фельдъегеря помчался через Ярославль, Симбирск за две тысячи верст в заволжские степи "Застигнутый врасплох, без всякого сознания виновности в чем бы то ни было, очутившись на быстро мчавшейся день и ночь курьерской тройке, в сюртуке, без теплого платья, с единственным носовым платком в кармане, Карелин напрасно пробовал допытаться от фельдъегеря, за что и куда его везут. Он ни разу не получил ответа, пока не остановился в Оренбурге, где был сдан в гарнизон Оренбургской крепости", — писала в очерке о своем отце С. Г. Карелина (4)