Ирина Карацуба - Выбирая свою историю.Развилки на пути России: от Рюриковичей до олигархов

Большевики сделали ставку на «разжигание Гражданской войны в деревне»: до конца 1918 г. созданы почти 140 тыс. комитетов бедно­ты. Входившие в них солдаты и беднота должны были обеспечить учет зерна, его изъятие и распределение, в том числе и для себя. Комбеды наводили порядок: «Кулак Артемьев вел агитацию против Советской власти и Красной Армии. С нетерпением ожидал белых, по приходе которых обещал повесить на березе семью председателя комбеда. Ар­темьев предал земле». Бунтовщики наказывались контрибуциями, налагавшимися военными властями и чрезвычайными комиссиями на село или волость за «контрреволюционные деяния». «Контрреволюци­онеров» ожидали появившиеся в 1919 г. концентрационные лагеря; для профилактики среди тех, кто туда не попал, была создана сеть местных ЧК. Во всей же крестьянской России была введена продраз­верстка на хлеб, а затем еще на 20 видов продовольствия и сырья, дровяная и гужевая повинности (для перевозок военных, продоволь­ственных и других государственных грузов в города, к железным до­рогам и пристаням).

На такой нажим крестьянство ответило восстаниями, подобными «чапанной войне». На Украине атаман Григорьев возглавил 20-тысяч­ное войско под лозунгом: «Власть Советам народа Украины без ком­мунистов!» Против белых и красных действовала «Революционно-повстанческая армия» батьки Махно в 30—35 тыс. человек. Махнов­цы не раз вступали в союз с Красной Армией для борьбы с войсками Деникина и Врангеля, но не желали подчиняться приказам советско­го командования. В Саранске поднял мятеж командир 12-й армии Филипп Миронов. В феврале-марте 1920 г. восстание «Черного Ор­ла и земледельца» (так подписывались воззвания штаба повстанцев) охватило территорию Казанской, Самарской и Уфимской губерний; армия крестьян достигала 35 тыс. человек. На его подавление были брошены до 10 тыс. штыков и сабель, артиллерия, бронепоезда.

1920 г., известный по учебникам как время решающих побед Красной Армии, стал началом крестьянских войн против большевис­тской власти на пространстве от Сибири до Украины. Наиболее изве­стной из них стала тамбовская «антоновщина»: в 1921 г. две кресть­янские армии численностью по 20—25 тыс. воевали против больше­виков. В июле 1920 г. началось восстание в Нижнем Поволжье. Командир 9-й кавдивизии А.В. Сапожков объявил о создании из мо­билизованных крестьян «Первой армии Правды». В воззваниях сапожковцы призывали «объединить все беднейшее рабоче-крестьянс­кое население в одной идее, сломив слишком обуржуазившихся неко­торых ответственных членов коммунистической партии под лозунгом "Вся власть Советам"». Весной-летом 1921 г. отряд Н. Махно со­вершил глубокие рейды по всей Украине и Южной России, пока не был разгромлен карательными войсками.

В Сибири крестьяне и воевавшие против Колчака красные парти­заны после издания декрета «Об изъятии хлебных излишков...» под­нялись против большевистских «освободителей». На просторах Сиби­ри бушевала «роговщина», действовала «народно-повстанческая ар­мия» в Степном Алтае, создавались Ока-Голуметский, Ангарский и Верхоленский «фронты» в Иркутской губернии. Начались Вьюнско-Колыванский мятеж в Приобье, Бухтарминский мятеж, «Лубковщина» в Томской губернии, Зеледеевское, Сережское и Голопуповское восстание (Енисейская губерния).

Западно-Сибирское восстание 1921 г. охватило Тюменскую губернии и соседние уезды Челябинской, Екатеринбургской и Омской губерний. Было убито около 5 тыс. партийных и советских работни­ков. Из 60 тыс. повстанцев были сформированы несколько дивизий, входивших в четыре «фронта» во главе с главкомом — поручиком В.А. Родиным. Повстанцы провозгласили «Тобольскую Федерацию», захватили почти все большие города Сибири, заново создавали свои «Советы», издавали газету «Голос Народной армии». Здесь была объ­явлена полная свобода торговли, частного предпринимательства и собственности.

Даже Ленин признавал, что до 1921 г. «крестьянские восстания... представляли общее явление для России». Судя по количеству и размаху движений, они как будто должны были победить — сбросить негод­ную власть и установить вольную федерацию крестьянских «респуб­лик», но все же потерпели поражение — по тем же причинам, по кото­рым крестьяне проигрывали и в XVII, и в XVIII столетиях. Усиление гнета государства и его слуг — будь то барин-помещик или «продкомиссар» — неизбежно вызывали ответную реакцию, как только насилия выходили за грань терпимого, по крестьянским понятиям, зла. Тогда внезапно по малейшему поводу ожесточались даже самые забитые му­жики, поджигали и в прах разносили барские усадьбы и советские конторы. А затем...

В XX веке, как и двумя столетиями раньше, крестьянская «прав­да» подразумевала возвращение к старым добрым временам, когда пахарь жил на свободной земле в рамках привычного общинного ми­роустройства, когда свои «новодевиченские» и чужие — «федоровс­кие», «кирилловские» и прочие — были сами по себе со своими проб­лемами. При малейших разногласиях крестьянский «партикуляризм» и старые обиды тут же оживали. Порой даже соседние деревни не поддерживали друг друга, а «чужих» и подавно. Крестьяне остались равнодушными к призывам Филиппа Миронова, поскольку с ним шли не свои мужики, а казаки; жители Пензенской и Саратовской гу­берний не поддержали пришедшие на их территорию отряды тамбовс­ких «антоновцев».

Крестьянская психология порождала иллюзии возможности уйти от борьбы, отсидеться дома, переждать. Поэтому крестьяне не пошли за правительством Комуча — как, впрочем, за любым другим. «Моби­лизованные белогвардейцами крестьяне целыми полками сдавались или переходили в ряды Красной Армии, — вспоминал начальник по­литуправления РККА С.И. Гусев, — и, наоборот, из Красной Армии перебегали к белым также целые крестьянские части. Мотив при этом был один и тот же у обеих половинок перебежчиков: гражданс­кий мир. Для предотвращения перехода на сторону противника бе­лые вливали в ряды бойцов значительное количество офицеров (10—50%), а красные — не меньшее количество рабочих и комму­нистов».

Казаки Стеньки Разина устраивали в захваченных городах и селах казацкие «круги». «Император» Емельян Пугачев имел при себе «Воен­ную коллегию» и «производил» сподвижников в графы. Советские бун­товщики создавали «советы», «революционные штабы», «армии» и «давизии», их командиры издавали «приказы по советской республике восставших войск»: «Просим всех граждан присоединяться к нам от 40 лет до 60 лет бить коммунистов. Если кто не пойдет, то будет расстре­лян. С 18 апреля по 1 мая чтоб были к назначенному числу все в ря­дах восставших войск, а то будет расстрелян».

Однако копирование официальных структур оказывалось поверх­ностным. Даже самые масштабные восстания, как Западно-Сибирс­кое, не имели центрального органа власти. Не удалось создать ар­мейских формирований из крестьян, хотя проводились насильствен­ные мобилизации. Советские карательные отряды быстро рассеивали толпы мятежников, не говоря уже о том, что сами они покидали «пол­ки» и «армии», как только начинались полевые работы.