Андрей Пржездомский - Секретные бункеры Кёнигсберга

Из письма Пауля Зоннепшайна. 16 апреля 1972 года

«…B период последней войны я был мобилизован в тогдашнюю имперскую трудовую службу… В марте 1944 года мы были передислоцированы в Кёнигсберг для прохождения обучения в одной из зенитных частей… 27.05.44 г. во время занятий в эту часть прибыли офицеры СС и отобрали три человека произвольно. В число этих трех попал и я. Затем офицеры привезли нас в замок. Здесь заставили нас снять свое обмундирование, взамен которого мы получили темную рабочую одежду. Еще девять человек были отобраны в близлежащих гарнизонах и доставлены в Кёнигсберг.

Лишь 28.05.44 г. нас поставили в известность о том, что нам поручено упаковывать сокровища Янтарной комнаты. В замке нас привели в два помещения. В одном находилось 22 ящика, обитых цинковой жестью, а в другом помещались сами сокровища. Здесь были шкафы, ларцы и зеркала. Мы должны были с большими предосторожностями упаковывать эти предметы в вату, струйку. Запакованные ящики были затем вывезены ночью. Их погрузку и транспортировку осуществляли тоже мы. Ящики были вывезены в следующие места:

1. 4 ящика — в подвальное помещение замка;

2. 12 ящиков — в подготовленный бункер, находящийся под универмагом „КЕПА“ на улице Штайндамм;

3. 6 ящиков были спрятаны за пределами Кёнигсберга в старых крепостных сооружениях времен Первой мировой войны…

В течение всех этих дней нам запрещали покидать пределы замка…»

Несмотря на путаность изложения и явные недомолвки, информация Зонненшайна представляла исключительный интерес для поисковиков. Поэтому сразу же началась интенсивная переписка с заявителем. Ведь Зонненшайн мог вспомнить и другие подробности, относящиеся к периоду войны, получив наводящие вопросы от экспедиции. Так оно и произошло: в результате обмена посланиями немец давал все более обстоятельные описания, припоминал существенные детали, что позволяло шаг за шагом воссоздавать ход минувших событий.

Итак, шестнадцатилетний немецкий юноша из Инстербурга проходил «воспитание в духе национал-социализма» в одном из лагерей имперской службы трудовой повинности. Тогда, в 1944 году, было уже не до сооружения водоотводных каналов и строительства автобана Кёнигсберг — Эльбинг. Команда РАД, в которой работал Пауль, строила линию обороны в Хайльсбергском укрепленном районе. Они возводили огневые точки, убежища, надолбы, проволочные заграждения, копали противотанковые рвы. Бои шли где-то еще очень далеко от рейха — в районе Новгорода, Витебска и Могилева. Поэтому строительство оборонительных сооружений воспринималось не нюхавшими пороха юношами как что-то, не имеющее практического значения. И вдруг в марте 1944 года в их «рабочий лагерь» неожиданно прибыла большая группа офицеров, а с ними и сам начальник имперской службы трудовой повинности Восточной Пруссии Айзенбек. На большом плацу между бараками, где жили «солдаты труда», состоялся общий сбор. Перед выстроенными шеренгами молодых людей в военизированной форме с эмблемами в виде лопатки и колосьев попеременно выступили несколько приехавших офицеров. Известный всем набор лозунгов закончился громогласными призывами «быть стойкими перед лицом врага» и укреплять «фанатическую волю к победе». Это был беглый пересказ «14-ти тезисов», недавно провозглашенных доктором Геббельсом. В заключение руководитель РАД зачитал приказ о расформировании команд, ликвидации лагеря и направлении всего личного состава в действующую армию.

Так Пауль Зонненшайн после медицинского освидетельствования из категории эрзацрезерва второго разряда попал в учебный зенитный артиллерийский дивизион, дислоцировавшийся в казарме «Бельке» в кёнигсбергском пригороде Кальтхоф [108] Ныне — Рижское в черте Калининграда. . Здесь ему в качестве курсанта предстояло в течение нескольких месяцев овладевать военной специальностью и освоить наиболее распространенные образцы зенитных орудий — 37-мм и 50-мм пушек. По всему чувствовалось, что Кёнигсбергу, в течение войны практически не подвергавшемуся бомбардировкам, скоро понадобится зенитная артиллерия. Фронт медленно, но верно откатывался на Запад.

Наступил май. Обстановка становилась все более тревожной. Больницы и общественные здания были переполнены прибывающими с фронта ранеными, от чего город стал походить на громадный лазарет. Из Центральной Германии, которая подвергалась налетам британской и американской авиации, в Кёнигсберг хлынул поток беженцев, размещавшихся у своих знакомых и родственников. На домах появились грозные плакаты с надписями «Победа или большевистский хаос!», «Великий час пробил. Новое оружие — наша победа!» Поговаривали о снижении призывного возраста и новой мобилизации. Повсюду строились бомбоубежища, бункеры, укреплялись подвалы жилых и административных зданий.

Из книги Фрица Гаузе

«История города Кёнигсберга в Пруссии». Том 3.

Кёльн — Вена, 1971 год

«…Начавшиеся мероприятия осуществлялись больше для защиты от бомб, чем от наступления Советов. Музейное имущество помещалось в бункеры или перевозилось в имения за пределы города, в том числе и расположенные в восточном направлении. Частные клиники должны были перебазироваться в курортные места. В общественных больницах сооружались бомбоубежища-операционные…»

День 27 мая 1944 года Пауль Зонненшайн запомнил очень хорошо. Во-первых, в связи с тем, что ему пришла посылка от родителей, проживавших в Инстербурге, а во-вторых, потому, что на послеобеденном построении перед казармой гаупфельдфебель Кролль приказал ему и еще двум курсантам выйти из строя и немедленно явиться к командиру дивизиона. В кабинете майора находились еще три человека — дивизионный офицер НСФО [109] НСФО — сокращенное наименование введенной во всех частях вермахта в 1943 году должности «офицера национал-социалистского руководства», занимавшегося политическим воспитанием личного состава. и двое в форме СС. Краем глаза Пауль увидел на столе у командира стопку военных билетов — толстых серых книжиц с черным орлом и надписью «Heer» [110] «Нееr» (нем.) — сухопутные войска вооруженных сил гитлеровской Германии. .

Курсантам объявили, что они на время откомандировываются в распоряжение зондергруппы СС для выполнения «специального задания командования». Через двадцать минут им надлежало явиться сюда же в полном снаряжении, взяв с собой необходимые личные вещи и сообщив товарищам, что их переводят в другую часть.

Спустя полчаса курсанты уже тряслись в кузове армейского грузовика, продолжая недоумевать, почему выбор пал именно на них.

Автомашина проехала по Герман-Геринг-штрассе [111] Ныне — улица Гагарина. , резко дернулась, огибая ворота Кёнигстор при въезде в старый город. Трамвайный перезвон, гудки автомобилей, велосипедисты, пешеходы на тротуарах, пестрота витрин, яркие лучи майского солнца — все это как-то не очень гармонировало с тревожным ожиданием приближения фронта и чувством неизвестности, связанным с выполнением предстоящего «специального задания». Промелькнуло красное кирпичное здание бывшего Интендантства, приземистая Французская кирха. Еще пять минут, и машина, проехав по узкой Францёзише-штрассе, остановилась у въездных ворот… Королевского замка. Пауль плохо знал Кёнигсберг, хотя он бывал уже здесь несколько раз, так как практически каждый год для учеников школ Инстербурга организовывались экскурсии в столицу провинции с обязательным посещением и осмотром замка.