Франсиско Луке - Луна доктора Фауста

Гуттен предавался этим воспоминаниям, вслушиваясь в стрекот цикад, нарушавший безмолвие ночи. Сон не шел к нему. Во рту пересохло. В десяти шагах от него журчал ручеек. Весь отряд спал. Лишь четверо часовых - по одному на каждую сторону света - охраняли сон своих товарищей. Гуттен медленно направился к ручью, ничком бросился на землю и припал губами к роднику. Ощущение того, что рядом кто-то стоит, пронизало его: он поднял голову. На другом берегу стояла, улыбаясь ему, женщина.

- Ваша милость! Очнитесь! Что с вами? - говорил один из часовых, с силой тряся его за плечо.

- Где я? - ошеломленно спросил Филипп. Он провел ладонью по лицу, увидел кровь и понял, что губы у него разбиты.

- Когда мы подбежали, вы бились, как в падучей, а изо рта у вас шла пена.

На рассвете Филиппа разбудил Янычар:

- По дороге из Эль-Токуйо скачут трое...

- Должно быть, еще кто-то решил покинуть Карвахаля,- сонно ответил Филипп.

- Непохоже,- возразил Герреро, узнавший в одном из верховых Хуана Вильегаса.

- Приветствую вас, ваша милость! - закричал тот.- Я прибыл к вам, чтобы повторить уже сказанное: вам нечего больше опасаться Карвахаля после вчерашнего поражения он совершенно раздавлен.

- Ваша милость,- заговорил второй,- не оставляйте нас без оружия и лошадей на растерзание тысяч дикарей, которые не преминут воспользоваться нашей слабостью.

- Сжальтесь над нами, ваша милость! - воскликнул третий.- Подумайте хотя бы о наших женщинах и детях.

По мере того как звучали эти слова, угрюмое чело Гуттена прояснялось.

- В залог того, что мы говорим правду, мы привезли вам вашу добычу, незаконно присвоенную Карвахалем, и бесценные бумаги, указующие путь в Эльдорадо,- сказал Вильегас, показав на лошадь, навьюченную двумя кожаными мешками.

Глаза Гуттена загорелись.

- Их отняли у вас силою,- сказал третий всадник.- Судьба Токуйо в ваших руках! Убедитесь же, ваша милость, что никто не питает к вам зла. Вы - наш единственный и законный губернатор!

- Отдайте нам лошадей, которые вам не нужны,- настойчиво произнес Вильегас,- и мы вернем вам драгоценности и документы.

Гуттен, к негодованию своих спутников, согласился, оставив себе тринадцать лошадей.

- Ты сказал им, что намереваешься следовать к Баркисимето? - с тревогой в голосе осведомился Янычар.

- Сказал. Зачем мне лгать?

- Затем же, зачем и им. Готов сесть на кол, если через два перехода они не нападут на нас. Теперь у них есть все, чтобы взять нас за глотку: и лошади, и оружие.

- Сомневаюсь.

- Тут сомневаться не приходится, сударь мой! - скривившись, ответил Янычар.- Ты снова навлек на нас беду, так что пеняй на себя: завтра, в этот час, Карвахаль окружит нас с сотней верховых.

- Янычар дело говорит,- заметил Варфоломей Вельзер.- Я всегда верил в твой разум: впервые не понимаю тебя.

Филипп оглядел своих людей: лица их выражали злобное недоумение.

- Я не желаю идти к Баркисимето,- заявил Янычар.- Отправлюсь прямиком на восток, пока не выйду к реке Токуйо. Дня через четыре мы оторвемся от Карвахаля лиг на двадцать.

- Я не разделяю твоих страхов,- сказал Гуттен.

- А вот я разделяю! - воскликнул Вельзер.- И если ты не прислушаешься к тому, что говорит Янычар, останешься один.

Скрепя сердце Филипп подчинился воле своего отряда и избрал другой путь. Через полчаса тринадцать кавалеристов и шестнадцать пехотинцев двинулись к реке Токуйо, чтобы в удобном месте переправиться, свернуть на восток и выйти к морю.

Четыре дня они шагали вдоль берега, и на пятый впереди показалась деревушка Сикисике.

- Мы покрыли двадцать лиг,- с самодовольным видом сказал Герреро.Теперь можно не бояться встречи с Карвахалем.

- Откуда ты знаешь? - не скрывая обиды, проворчал Филипп.

- Погляди на небо,- ответил тот, указывая на уходящую к югу бескрайнюю равнину.- Видишь, нет ни грифов, ни коршунов.

Отряд медленно брел к северу по жесткой каменистой земле, спускаясь и поднимаясь по горным отрогам, поросшим колючим кустарником и карликовой акацией. Даже в лощинах и водомоинах не найти было спасения от зноя.

- Пить хочу,- жалобно простонала Магдалена.

- Скоро доберемся до какого-нибудь источника,- сказал Перико, поглядывая на сверкающее, как зеркало, слепящее небо, в котором не было ни единой птицы.

Лошади едва переставляли ноги. Бока их были покрыты пеной. Одна из них вдруг закачалась и рухнула, покатившись по склону.

- Долой с коней! - крикнул Диего Пласенсия.- Они самих себя-то еле несут!

Все спешились, и отряд прибавил шагу.

Растрескавшиеся от зноя уста беззвучно молили о глотке воды.

Шагов через тридцать они достигли вершины. Гуттен, взобравшись на скалу, оглядел окрестности. Его люди, с трудом одолев крутой подъем, падали ничком на красноватую землю плоскогорья. Впереди тянулись одна за другой шесть горных цепей, таких же высоких и обрывистых, как и та, что осталась позади, и череда эта вселила безнадежность в сердца путников.

- Вон там, за последней сьеррой, Коро и море,- показал Перико.

- Приободритесь, храбрецы! - воззвал к своим солдатам Филипп.- Не пройдет и двух дней, как мы отплывем в Испанию!

- Внизу есть озеро,- сказал Перико.

- Я с места не сдвинусь,- заявил один из солдат.- А если подохну от жажды, здесь меня и заройте.

- И я никуда не пойду,- сказал другой, он лежал на земле, подложив руки под голову.- Дайте дух перевести.

- Да отдыхайте, кто ж вам не дает,- сказал Янычар,- но лишь до той минуты, пока наш командир не прикажет отправляться в путь. Желаю предупредить вас, что на тот свет вы отправитесь с колом в заднице, ибо я своими руками вобью его каждому, кто захочет остаться здесь.

Еще два дня отряд спускался и поднимался по скалистым кручам. От засухи пересохли даже высокогорные ручьи, питаемые облаками.

- Завтра будем в Тара-Тара,- обещал Перико.- В Хирахарской сьерре есть полноводная река, которая никогда не пересыхает.

Два дня назад началось полнолуние, и Гуттен принял решение двигаться ночами, а отсыпаться днем, укрываясь под сенью акаций. Вот и сегодня он приказал выступать, когда солнце зашло.

Перевалив незадолго до полуночи через последний перевал, они, к несказанной своей радости, увидели огромную долину, примыкавшую к Великой сьерре.

- Там есть вода,- сказал Перико,- а если есть вода, то найдутся и олени, и зайцы, и всякого рода плоды.

На оконечности долины можно было разглядеть два огонька.

- Это деревня хирахаров,- продолжал карлик.- Уж вода-то у них непременно есть. Без воды нет посевов, а коли нет посевов, незачем строить поселок.

Когда рассвело, отряд двинулся по равнине, зажатой между двумя горными хребтами. Но все четыре ручья, повстречавшиеся им, оказались пересохшими.

- Лето,- объяснил Перико,- лето наделало дел... Но не стоит унывать: мы еще до полудня выйдем к реке Тара-Тара. Как ни мало в ней осталось воды, а нам хватит, чтобы окунуться с головой.