Юрий Ненахов - Войны и кампании Фридриха Великого

В этом бою был застрелен и сам отважный Путкаммер. Зейдлиц был тяжело ранен картечью в руку одним из первых, но с коня не сошел. Принц Евгений Вюртембергский, не покидавший поля боя и пытавшийся собрать своих кирасир и драгун для новой атаки, тоже был ранен. Во время боя на Шпице ранения получили Финк, Гюльзен и несколько других прусских генералов. Бледный от потери крови Зейдлиц сумел-таки собрать свои поредевшие эскадроны за прудами и вновь построил их, хотя русские ядра долетали и туда.

Бой на Большом Шпице носил тяжелый характер для русской пехоты (противник отчасти сохранял начальное охватывающее положение), и русские войска центра, проявляя непоколебимую стойкость, с трудом сдерживали неприятеля. С подходом подкреплений с фактически бездействовавшего правого крыла и из резерва фронт союзных войск, расположенный теперь поперек прежнего, был удлинен, и положение их стало улучшаться, а атаки пруссаков — захлебываться. Состояние прусской армии к этому моменту хорошо описал Кони: «Сама природа их обезоружила: пятнадцать часов прусское войско находилось в форсированных маршах, девять часов длилась уже битва, жаркий день, голод, жажда и непрерывные усилия истощили последние их силы; солдаты роняли ружья и в совершенном изнеможении падали на месте».

Русские войска центра, усиленные постоянно подходившими с правого фланга резервами, мощными контратаками отбросили прусскую пехоту — численное превосходство переходило на сторону русских. После ожесточенного четырехчасового боя на склонах высоты с подходом новых подкреплений успех начал явно склоняться на сторону союзных войск. Переход некоторых частей русской пехоты в штыковые контратаки (по-видимому, по почину частных начальников) увлек остальные части и быстро привел к решительному перелому хода сражения.

В то же время атаки пруссаков на другие высоты были также счастливо отбиты. Фридрих старался провести одну свою колонну позади нашей второй линии, чтобы тем поставить русских между двух огней, но и это не удалось. Генерал-майор Берг встретил ее штыками и шуваловскими гаубицами и потеснил назад; а Вильбуа и князь Долгорукий, ударив пруссакам во фланг, обратили их в бегство и взяли обратно не только все наши пушки, но отняли еще множество неприятельских. Нарвский. Московский, Вологодский и Воронежский полки сбросили пруссаков в Кунгрунд и стали развивать наступление по фронту и в направлении Мюльберга. С другой стороны в атаку перешли Вологодский, Апшеронский и Азовский полки.

Теперь наступил критический момент для пруссаков. Фридрих употребил последнее средство: он вновь приказал Зейдлицу атаковать высоты. Раненый генерал вторично перевел свои эскадроны через пруды и ринулся на русские окопы. Но картечь действовала слишком опустошительно: расстреливаемая с фронта прусская кавалерия расстроилась, и, прежде чем смогла прийти в порядок, Лаудон с австрийскими гусарами Коловрата и Лихтенштейна, а генерал-майор Тотлебен с русскими легкими войсками ударили на нее в тыл и во фланг. В это время и Румянцев бросил в атаку всю имевшуюся у него кавалерию: киевских и новотроицких кирасир, архангелогородских и рязанских конногренадер и тобольских драгун.

В этом бою прусская тяжелая кавалерия полегла практически в полном составе. После того как с нескольких позиций по расстроенным эскадронам Зейдлица ударила русско-австрийская конница, продолжила наступление русская пехота, в жарком штыковом бою снова занявшая Мюльберг. Когда прусская инфантерия и конница стали выдыхаться, вдоль фронта ударил резерв союзников. Под непрекращающимся артобстрелом пруссаки обратились в бегство, несмотря на увещания и просьбы Фридриха, за ними ринулась конница Румянцева, завершив разгром.

Румянцев и Лаудон, проскочив окопы союзников, ударили с русскими кирасирами полка наследника и австрийскими гусарами во фланги прусских эскадронов и опрокинули их; князь Любомирский с полками Вологодским, Псковским и Апшеронским и князь Волконский с 1-м Гренадерским и Азовским привели в беспорядок еще сопротивляющуюся прусскую пехоту. Даже личная храбрость раненого Зейдлица не помогла против этой стремительной контратаки: пруссаки расстроились и разбежались. Русско-австрийская армия продолжала неудержимое наступление через Мюльберг, прижимая остатки войск противника к болотистым берегам Гюнера.

Сам Румянцев так рапортовал о своих действиях при Кунерсдорфе:

«…Преследовавший неприятеля с легким войском генерал-майор граф Тотлебен в ночь меня рапортовал, что он чрез болото в лес к неприятельскому левому крылу казаков послал, чтоб кавалерию от пехоты отрезать, а он с гусарами и кирасирскими Его Императорского Высочества полку 2-мя эскадронами, кои весьма храбро себя оказали, по сю сторону болота построился; неприятельская кавалерия, усмотря, что казаки заезжают с тылу, ретироваться стала, но в то время оная с обоих сторон казаками и гусарами атакована, расстроена и разбита, многие поколоты и в полон взяты, в сверх того целый неприятельской от протчих отделившийся кирасирский эскадрон 20-ю человеков казаков и 15-ю человек гусар в болото вогнан, побит и пленен, которого стандарт в добычу взят; от сего места далее мили за неприятелем погоня была…»

Попытки Фридриха перехватить инициативу ни к чему не привели. Прусская пехота и почти истребленная вражеским артогнем кавалерия бежали с поля боя. Король подозвал к себе подполковника Бидербее и приказал ему взять лейб-кирасирский полк с тем, чтобы остановить или хотя бы задержать врага. Лейб-кирасиры зашли во фланг вырвавшемуся вперед Нарвскому полку и почти полностью изрубили его, но, в свою очередь, были атакованы Чугуевским казачьим полком. Бидербее попал в плен; штандарт полка был захвачен русскими, а сам полк полег почти до последнего человека.

Это ознаменовало конец организованного сопротивления королевской армии: бросая оружие, она побежала в леса и на мосты, наведенные ранним утром. На узких проходах между озерами и на мостах люди давили друг друга, повсеместно сдаваясь в плен. Пионерный полк капитулировал в полном составе при первом появлении вражеской конницы.

Король, остановясь в самом жестоком огне, приходил в совершенное отчаяние и громко восклицал: «Неужели для меня здесь нет ни одного ядра!» Под ним были убиты две лошади, мундир его был прострелен в нескольких местах, возле него пали три адъютанта, но он не оставлял поля битвы. Наконец, ядро поразило его лошадь в грудь, она опрокинулась навзничь и непременно придавила бы короля, если бы флигель-адъютант Гец и гренадер, стоявшие возле, не подхватили его в минуту падения. В то же время ружейная нуля ударила Фридриха в левый бок; по счастью, сила ее была остановлена золотой готовальней, которую король носил в кармане. Тогда офицеры обступили его с просьбами, чтобы он оставил свой опасный пост. «Когда все бегут, я один остаюсь на месте! — отвечал он с диким отчаянием, вонзив свою шпагу в землю, а затем мрачно добавил: — Мне надлежит здесь так же хорошо исполнять мою должность, как и всем прочим».