Иван Ладынин - История Древнего Востока

Рассматриваемая этика рациональна, антропоцентрична и воспринималась как необходимое людям соглашение. Определение доброго и злого привязывалось исключительно к удовольствиям (жизни) и страданиям (смерти) людей. Первичным добром оказывался, таким образом, момент удовольствия, а первичным злом – момент страдания каждой отдельной личности; все более сложные и приоритетные в конечном счете этические оценки являются результатом перерасчетов этих первичных «добр» и «зол» между членами общества, предпринятых по обычным правилам человеческого общежития. В Древней Индии эту мысль даже выражали прямо: «Все, делающееся поневоле, – зло, все, делающееся по своему желанию – благо. Это кратчайшее [первичное] определение добра и зла» («Законы Ману»); под этим высказыванием подписались бы и на Ближнем Востоке. Независимо от этого существовало понятие ритуального греха (т. е. вины за нарушение воли богов, которую те определяли по своему усмотрению), но оно не носило этического характера.

Боги древнего Ближнего Востока неабсолютны (т. е. конечны, уязвимы и не менее «материальны», чем любой другой объект), неотделимы от мира и, наряду с людьми, подчиняются космической несвободе (хотя и в неизмеримо меньшей степени). Иными словами, ближневосточные культуры, в сущности говоря, не знают ничего «сверхъестественного». Не могло возникнуть и противопоставления «сакрального» и «профанного», «святого» и «грешного» в привычном для нас смысле, заданном мировыми религиями, т. е. как начал, соотнесенных с принципиально противоположными уровнями бытия. Можно говорить лишь о большей или меньшей ритуальной чистоте того или иного объекта и о большей или меньшей связи того или иного явления с наиболее могущественными существами – богами. Когда речь идет о высокой степени этих показателей, соответствующие явления и объекты, разумеется, рассматривались как из ряда вон выходящие и окруженные особо мощной защитой и запретами; такая окруженность и обозначалась терминами, которые современный переводчик вынужден переводить как «священный, святой». Заметим, что никакого этического смысла этим понятиям языческая древность не придает – они носят чисто «технический» характер; ритуально чистый, «сакральный» правитель или бог не делается от этого этически лучше, он всего лишь более защищен и менее уязвим.

Принципиально новые явления во всех этих областях возникли лишь во 2-й половине I тыс. до н. э., когда появились первые концепции, считавшие тотальное самоподчинение и жертвенное служение абсолютному внешнему началу – Богу – безусловным и первейшим долгом человека, возводившие авторитет этической нормы исключительно к тому, что ее вменил Бог; отождествлявшие Бога с абсолютным Благом, претендовавшие на подчинение всех сфер жизни общества и требовавшие последовательно теоцентрической мировоззренческой ориентации. Богообщение, ранее являвшееся делом государства и профессиональных жрецов, теперь вменялось в долг каждой отдельной личности.

Особая роль государства и территориальной общины в цивилизациях Древнего мира обусловила своеобразие путей их исторического развития. В целом в древности сложились три пути развития общества . Один из них наиболее полно реализовался в Месопотамии. Непредсказуемый ритм разлива Евфрата и Тигра, недостаток полезных ископаемых не позволяли центральной власти быстро и действенно защитить каждую общину от возможных катаклизмов и создать оптимальные условия для существования. А наличие многочисленных рукавов и протоков рек давало возможность создавать локальные ирригационные системы. Поэтому в Месопотамии возрастала роль общины в обеспечении условий своего существования и в активной борьбе с неожиданными и разрушительными наводнениями, в строительстве защитных дамб и каналов. Роль общины и общинно-частного сектора в социально-политической и социально-экономической сфере жизни Междуречья была так велика, что объединение небольших номовых государств в одно целое здесь произошло значительно позже, нежели в других регионах Древнего Востока. А когда в Месопотамии сложилось единое государство, то общины и общинный сектор продолжали сохранять свое значение и активно сосуществовать с государством и государственным сектором экономики.

По другому пути развития древневосточных обществ пошел Египет. Разливы Нила происходили в одно и то же время, что позволяло центральной власти предусмотрительно принимать необходимые защитные меры. Отсутствие у общин, цепочкой расположившихся вдоль Нила, возможности создать независимую ирригационную систему способствовало быстрому формированию единого государства в его долине. Это привело к абсолютному доминированию государства в жизни египтян, а в итоге – к растворению общинных институтов в государственных структурах и ведущей роли крупных царских и храмовых хозяйств в экономике.

Третий путь развития избрала античная цивилизация – в Древней Греции и Древнем Риме государственные структуры власти были поглощены общиной, а в экономике преобладал частный сектор.

На обширных пространствах Древнего Востока существовали многочисленные этнические группы , представлявшие практически все языковые семьи, которые распадались на различные ветви. Прежде всего следует назвать афразийскую (прежнее название – семито-хамитская) языковую семью, включавшую обширную хамитскую ветвь с многочисленными подгруппами: египетской, берберо-ливийской, кушитской и др. К семитским этносам относились восточные семиты (аккадцы – вавилоняне и ассирийцы), эблаиты, сутии-амореи и их ветви – древнееврейские племена, ханаанеи, арамеи, арабы и др. Семитоязычные племена, расселяясь из своей аравийской прародины, заняли территорию Плодородного Полумесяца (Восточное Средиземноморье и Месопотамия) и часть Северной Африки, а арамейский (сирийский) язык стал в I тыс. до н. э. настоящим койне (гр. koinеˉ, от койнос – общий, общенародный язык), для всего Ближнего и Среднего Востока.

Племена и народы индоевропейской языковой семьи в древневосточной истории представлены анатолийской (хетто-лувийской), фрако-фригийской и индоиранской ветвями. Они в разное время расселились в Малой Азии, Иране и Индии. На языках анатолийской ветви говорили хеттские племена, лувийцы и их потомки – лидийцы, ликийцы и др. К индоиранской группе относились индоарии (в том числе основатели государства Митанни в Передней Азии), западные иранцы, также называвшие себя ариями (персы, мидяне и так называемые авестийские арии и их потомки – ранние бактрийцы, ранние согдийцы и др.), а также кочевые восточные иранцы (киммерийцы, скифы-саки, массагеты, дахи-парфяне и др.). В общность фрако-фригийцев входили, в частности, фригийцы и армяне.