Карл Май - Золото Виннету (Виннету - 3)

- Сэки-Лата не желает говорить со мной?

- Почему же? К чему мне отвечать, если я согласен с тобой?

- Разве не все бледнолицые желают нам зла?

- Нет, не все, - возразил я.

- Пусть Сэки-Лата назовет хоть одного из них.

- Я мог бы назвать много имен, но не сделаю этого. Если ты пошире откроешь глаза, то непременно увидишь одного из них.

- Я вижу лишь Сэки-Лату.

- Его я и имел в виду.

- Ты хочешь сказать, что Сэки-Лата не питает к нам вражды.

- Нет.

- Ты когда-нибудь убивал или ранил краснокожих?

- Мне приходилось защищать свою жизнь. Я давно доказал, что не желаю зла краснокожим. Сколько раз помогал я им в борьбе против белых! Если ты справедлив, то должен будешь согласиться со мной.

- Сус-Хомаши справедлив.

- Вспомни о Виннету. Мы были с ним братья. Разве Виннету не был краснокожим воином?

- Он был великим краснокожим воином, хотя и нашим врагом.

- Он не хотел быть вашим врагом, но вы вынудили его стать им. Он любил всех индейцев так же, как и своих апачей. Он старался жить в согласии со всеми краснокожими, но вы предпочитали воевать друг с другом. Сколько раз он пытался примирить племена, ставшие на тропу войны! Все, что мы с ним делали, мы делали из любви к краснокожему народу.

Я нарочно говорил так же медленно и торжественно, как Одно Перо. Когда я умолк, он наклонил голову и в течение нескольких минут не проронил ни слова. Потом встал передо мной во весь рост и ответил:

- Сэки-Лата не солгал. Сус-Хомаши справедлив и соглашается даже с врагом, если тот прав. Будь весь краснокожий народ похож на Виннету, а белый - на Сэки-Лату, мы жили бы рядом как братья и любили бы друг друга, а на земле с избытком хватило бы места для наших сыновей и дочерей. Мне жаль, что никто не последовал вашему примеру. А если за вождями никто не идет, вождей ждет верная гибель. Виннету пал от пули, а Сэки-Лата скоро умрет у столба пыток.

Видимо, только теперь Одно Перо посчитал, что пора заканчивать вступление и переходить к делу. Я решил не торопить его и молчал.

- Сэки-Лата прославил свое имя, поэтому ему придется пройти через страшные мучения, прежде чем он попадет в Страну Вечной Охоты. Разве позволит он своим врагам увидеть, его слабость?

- Нет. Если мне суждено умереть, я встречу смерть, как воин, которому воздвигнут могилу славы.

- Ты говоришь "если мне суждено умереть"! Разве ты считаешь возможным избежать смерти?

- Да.

- Сэки-Лата даже не скрывает, что хочет бежать?

- Я всегда говорю правду.

- Но высказать такую правду - большая смелость!

- Я никогда не был трусом.

Моя откровенность привела его в замешательство.

- Уфф! Уфф! - воскликнул он, возведя руки к небу. - Сыновья кайова до сих пор щадили тебя, но теперь я вижу, что с тобой надо обращаться сурово!

- Тебе меня не запугать, я горжусь тем, что сказал тебе правду. Никто другой не отважился бы говорить с тобой так открыто.

- Сэки-Лата прав. Никому другому недостанет смелости признаться, что он собирается бежать. Сэки-Лата не просто смел, он дерзок!

- Нет. Человек дерзкий поступает так от отчаяния, когда ему терять уже нечего. Моя откровенность другая, у нее иные причины.

Не мог же я сказать ему в глаза, что знаю, зачем он пришел!

Одно Перо хотел спасти меня, предложив в жены собственную дочь. Став мужем индеанки, я получил бы свободу, но был бы вынужден стать кайова. Такой исход я не мог принять, поэтому вынужден был отклонить предложение Одного Пера, но так, чтобы краснокожий не оскорбился моим отказом. Это и было главной причиной моей откровенности. Я намекал ему на то, что способен сам спасти свою жизнь, не прибегая к браку с индеанкой.

Однако Одно Перо не догадался об истинном значении моих слов и продолжил тоном превосходства:

- Сэки-Лата хочет причинить нам зло, хотя и знает, что бежать ему не удастся. Наверное, гордость воина не позволяет ему признаться, что он погиб. Однако тебе не перехитрить меня.

- Я уверен, что сбегу!

- Нет. Ты умрешь здесь, у столба пыток. Если бы я полагал, что у тебя есть возможность бежать, я сам день и ночь сидел бы рядом с тобой и не спускал с тебя глаз. Но ты можешь избежать смерти.

- Каким образом? - спросил я, понимая, что уже не в силах помешать Одному Перу выполнить его намерение.

- С моей помощью.

- Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

- Разве можно отказываться от помощи, если речь идет о жизни и смерти? Твоя Гордость больше, чем я думал, она настолько велика, что ты даже не думаешь о благодарности. Но я и не требую, чтобы ты благодарил меня. Я только хочу, чтобы ты стал свободным. Моя дочь Темный Волос очень жалеет тебя.

- Ты хочешь сказать, что я не мужественный воин, а человек, достойный жалости? Жалость оскорбляет!

Я говорил намеренно жестко, чтобы в последний раз попытаться остановить его, но мне не удалось. Индеец мягко ответил:

- Ни я, ни моя дочь не хотели обидеть тебя. Она много слышала о тебе и знает, что Сэки-Лата - самый смелый воин среди своих белых собратьев. Она хочет спасти тебя.

- У нее доброе сердце, но ей недостанет сил спасти меня.

- Это не так трудно, как ты думаешь. Ты знаешь многие обычаи краснокожих людей, но один из них тебе все-таки неизвестен. Мы расскажем тебе о нем, и ты подчинишься ему. По закону краснокожих людей, тот, кто возьмет в жены дочь краснокожих, становится сыном племени.

- Я знаю этот закон.

- Он становится сыном племени даже в том случае, если был врагом или пленником. Ему прощают вину и даруют жизнь.

- Это я тоже знаю.

- Тогда ты понимаешь, что я хочу сказать. Ты сказал стражникам, что моя дочь нравится тебе. Ты нравишься ей. Согласен ли ты, чтобы она стала твоей скво?

- Нет.

Воцарилась гробовая тишина. Краснокожий не ожидал от меня такого ответа. Он никак не мог взять в толк, почему осужденный на смерть отвергает одну из самых желанных девушек племени, дочь уважаемого воина.

- Почему? - коротко спросил Одно Перо после долгого молчания.

Неужели я мог открыть ему настоящие причины моего отказа?! Прямо сказать, что образованный европеец никогда не решится перечеркнуть все свое будущее ради простой краснокожей девушки, что брак с ней не принесет счастья ни мне, ни ей? Я не хотел ему объяснять, что Олд Шеттерхэнд не принадлежит к числу тех бледнолицых, которые берут в жены краснокожую скво для того, чтобы вскоре бросить ее, и что очень часто у них бывают такие жены почти в каждом племени. Следовало найти понятный для него и благородный в его глазах повод для отказа.

- Мой краснокожий брат говорит, - начал я издалека, - что считает меня великим воином. Мне кажется, что он сказал неправду.

- Ты действительно великий воин.

- Но ты же хочешь, чтобы я получил жизнь в подарок от женщины! Разве ты согласился бы на подобный шаг?