Кеннет Пулман - «Арк Ройял»

Информация была получена на корабле сразу после 11.00. В это время в радиорубке дежурил Дик Кристофер.

На него обрушился целый поток радиограмм, в основном из Адмиралтейства, среди которых одна была очень важной. Она адресовалась командующему авианосными силами вице-адмиралу Уэллсу, который держал флаг на «Арк Ройале».

Гильза, звякнув, выпала из приемника пневмопочты, и флаг-лейтенант сразу отнес радиограмму адмиралу.

Затем «Суордфиши» утреннего патруля начали возвращаться на корабль, и все оказались слишком заняты, чтобы думать еще о чем-либо.

Через несколько минут после того как последний «Суордфиш» был опущен в ангар, по громкой связи раздались звуки боцманской дудки, и хриплый голос боцмана рявкнул:

«Слушайте все! Слушайте все!»

Последовала небольшая пауза, после которой заговорил капитан.

«Говорит капитан. Я только что получил приказ «Начать военные действия против Германии».

Флот Метрополии немедленно установил блокаду Германии. Самолеты Берегового Командования приступили к поискам вражеских кораблей, находящихся в море, хотя поискам мешало совершенно недостаточное количество выделенных для этого машин. Подводные лодки вышли на позиции у вражеских берегов, расположившись за пределами радиуса действия ископаемых «Энсонов», которые в это время использовало Береговое Командование. Крейсера «Саутгемптон» и «Глазго» вместе с 8 эсминцами вышли из Хамбера и направились к норвежским берегам.

Адмирал Форбс с главными силами Флота Метрополии патрулировал в Северной Атлантике. Они разыскивали вражеские суда, но особенно охотились за одним кораблем. Было известно, что знаменитый лайнер «Бремен» возвращается домой из Нью-Йорка. Однако «Бремен» в свое время получил Голубую ленту Атлантики (приз за быстроходность) не просто так. Когда Флот Метрополии пытался найти его в районе Гебрид, он уже находился в Мурманске.

Вечером после бесплодных поисков Флот Метрополии получил новую радиограмму сигнал Адмиралтейства, в которой говорилось, что германский флот выходит в море. Англичане повернули назад и бросились в Северное море через пролив у острова Фэр.

Они крейсировали в полной боевой готовности возле Оркнейских островов до утра 6 сентября, когда флот направился в Скапа Флоу.

На следующий день адмирал Форбс снова вышел в море с «Нельсоном», «Роднеем», «Арк Ройалом», «Ауро-рой», «Шеффилдом» и 10 эсминцами. Он намеревался патрулировать у норвежского побережья, разыскивая вражеские суда. 8 сентября «Худ», «Ринаун», 2 легких крейсера и 4 эсминца вышли, чтобы патрулировать между Исландией и Фарерскими островами. Погода была ужасной, и ни одна эскадра ничего не заметила. 10 сентября главные силы вернулись в Скапа, а через 2 дня пришла эскадра «Худа».

Наши военные корабли не заметили ни одной подводной лодки, и ни один из кораблей Флота Метрополии не был ими атакован. Надежда, что фашистская Германия будет использовать свои субмарины не столь варварским способом, как это делал кайзер, оказалась напрасной. Немцы доказали это очень быстро. Так же в ближайшие дни выяснилось, что немецкие тяжелые корабли уже находятся в океане, чтобы нанести удар по нашему торговому судоходству, хотя мы были совершенно не готовы к такому повороту событий.

Чтобы как-то обезопасить себя в первые 2 или 3 недели войны, пока будет закончено формирование противолодочных групп, мы решили использовать авианосцы. Они должны были свободно маневрировать, прикрывая невооруженные, неорганизованные транспорты, которые в огромном количестве приближались к нашим берегам. Это был откровенный риск, но на него пришлось пойти.

Черчилль пошел на смелый, но скалькулированный риск, решив использовать наши немногочисленные и потому бесценные авианосцы таким образом. Все они, в том числе и новейший «Арк Ройал», должны были действовать в сопровождении буквально горстки эсминцев.

И результат был получен практически немедленно. 14 сентября примерно в 14.40 командир одной из немецких подводных лодок, посмотрев в перископ, пришел в страшное возбуждение. Он не верил собственной удаче.

«Арк Ройал»!» — только и сумел воскликнуть он.

Огромный корабль разворачивался, совершено беспомощный и уязвимый, только что подняв 3 «Скуа»…

В этот день сигнальщик Дик Кристофер нес вахту в качестве помощника старшего сигнальщика Нобби Холла. Дик только что выпил чашку чая в крохотной сигнальной будке на адмиральском мостике.

«Эй, Нобби! Иди, тоже хлебни!» — крикнул он.

Однако Нобби не ответил. Дик выглянул наружу и увидел, что он, перегнувшись через леера, всматривается в воду.

Внезапно он повернулся и закричал:

«Вижу торпеды!»

Затем он бросился к переговорным трубам и повторил свой экстренный рапорт. Корабль немедленно повернул, резко накренившись. Дик отчетливо увидел боеголовки двух торпед, идущих прямо на корабль.

Благодаря Нобби, «Арк» сумел от них увернуться. Торпеды взорвались в 100 ярдах за кормой, засыпав кормовой срез полетной палубы дымящимся металлом.

Большинство людей после этого испытали бы облегчение и предоставили действовать дальше другим. Однако Нобби Холл еще не закончил. По собственной инициативе он встал к 610-мм сигнальному прожектору и отсверкал кодовый сигнал эсминцам, означавший: «Начать охоту за вражеской подводной лодкой». В это время эсминцы были просто черными точками на горизонте, однако они сразу бросились на помощь авианосцу.

Подводная лодка ушла в глубину, постаравшись укрыться под слоем зеленоватой воды в несколько фато-мов толщиной. Но прогремели резкие удары, когда первая серия глубинных бомб разорвалась совсем рядом с ее корпусом. Все лампочки в тесных отсеках лодки разлетелись вдребезги, и ей чуть не снесло прочь рубку.

Ощущения подводников трудно с чем-то сравнить. Нечто подобное могут чувствовать пассажиры подземки, когда погас свет, а земля вокруг трещит и содрогается. Из машинного отделения в кормовой части долетели истошные крики. Главные дизеля сорвало с фундаментов. Из аккумуляторных батарей повалили едкие пары хлора, заполняя отсеки.

Лодка превратилась в настоящий темный ад, когда рядом разорвалась вторая серия глубинных бомб. Ее сильно встряхнуло и подбросило. Пенистые струи начали хлестать сквозь трещины и разрывы в трубопроводах. Но лодка уже находилась на поверхности.

Когда она вылетела наверх, заряжающие на эсминце «Фолкнер» четко увидели бортовой номер на рубке — U-39 и, не теряя времени, нажали на спуск. Затем люди один за другим начали торопливо выскакивать через рубочный люк лодки, и вскоре вся команда субмарины оказалась в серой, взбаламученной воде. Когда последний человек спрыгнул в воду, рубка лодки медленно погрузилась, выбросив через люк фонтан пены и брызг. Вскоре только воздушные пузыри остались на месте последнего погружения одного из гитлеровских пиратов.