Януш Майснер - Черные флаги

И тут за ним хлопнули двери, тяжелая ткань резко отлетела в сторону от рывка могучей руки и Ян Мартен вошел в каюту. Брови его сердито хмурились, а глаза пылали гневом, но встретив удивленные и любопытные взгляды троих мужчин, он вдруг прыснул от смеха.

- Легче захватить португальскую каравеллу, чем убедить эту даму, что ничто не грозит её чести! - сказал он. - Садитесь: пусть мы недостойны её общества, но надеюсь, как-нибудь это переживем.

Все подошли к столу, Уайт, перекрестившись, вполголоса прочел молитву. Шульц набожно сложил руки, чуть отвернулся, чтобы его не видеть, и беззвучно шевелил губами, уставившись на хрустальный графин.

Он не был уверен, что не совершает смертного греха, вознося молитву рядом с еретиком, чуть не вместе с ним, и вдобавок при Мартене, о котором знал, что тот сын колдуньи Катаржины Скоржанки, и внук Агнешки, сожженной на костре. Кто мог ручаться, что Ян не прибегает к помощи сатаны в своих головокружительных авантюрах? Все семь лет, с того момента, как "Зефир"ускользнул от датского флота, стерегущего Зунд, Мартену неизменно сопутствовала удача; он благополучно уходил от смертельной опасности, пули его не брали, он не был даже задет ни в одной из битв, хоть вокруг него люди падали как колосья в жатву. Погиб его отец, Миколай Куна, смерть скосила половину старой гданьской команды"Зефира", у любого из уцелевших тело было покрыто рубцами от ран, только он один не пролил ни капли своей крови, проливая столько чужой...

С той поры-после смерти матери и прорыва через Зунд и Каттегат в Северное море-Ян ни разу не был в церкви, не исповедовался, не постился. Порвал с церковью, связался с еретиком Уайтом, а теперь вот приютил этого Бельмона, который-как и он сам-даже не перекрестился, садясь к столу.

- И избавь нас от лукавого, аминь, - прошептал он, и вздохнув в глубине души, повторил ещё дважды это заклятие с мыслью о двух других-англичанине и французе.

Мартен терпеливо ждал, пока они кончат, а Бельмон искоса приглядывался к ним, не проявляя особого интереса к этому обряду, хотя ничто из происходящего и не ушло от его внимания.

Наконец уселись все четверо и когда слегка утолили голод, Мартен спросил Уайта, что, по его мнению, нужно теперь предпринять: возвращаться кратчайшим путем в Англию, или использовать захваченные запасы и далее искать счастья между архипелагом Зеленого мыса, Канарскими островами и Мадейрой.

- Возвращаться, - без раздумья ответил Уайт. - Возвращаться так быстро, как только сможем. Не понимаю, чего мы ждем; почему не отплыли вместе с кораблями Дрейка, раз уж Провидение дало нам шанс их встретить.

Мартен поднес к губам бокал с вином. Пил и поглядывал сквозь хрустальное стекло на суровое хмурое лицо старого корсара. В шлифованной резьбе и розетках бокала многократно отражались лица Бельмона и Шульца. Заметил быстрый взгляд, которым последний обменялся с Уайтом, заметил и ироничный изгиб губ Бельмона, который в молчании наблюдал их обоих.

"- Они что-то от меня скрывают, - подумал он, - А Бельмон об этом знает."

Издавна он закрывал глаза на их мелкое жульничество при продаже добычи. Его это не волновало; не было желания вдаваться в мелочные подсчеты и контролировать их коммерческие аферы. Наверняка и на сей раз их поспешность продиктована какой-то спекуляцией, на которой рассчитывали сорвать немного больше, чем им причиталось.

- У трофейного судна были перебиты реи и сорваны паруса. Нужно привести все в порядок. Кроме того, нужно было разместить португальский экипаж в шлюпках испанцев, и притом таким образом, чтобы они не повыкидывали друг друга за борт. Приняли их там не слишком гостеприимно: едва хватало места для своих, но ведь не могли мы лишиться шлюпок с"Кастро верде".

- Еще бы этого недоставало, - буркнул Уайт. - Так или иначе гореть им в аду.

- А что вы думаете об этом, шевалье де Бельмон?

- Про ад или про возвращение?

- Про возвращение или продолжение плавания.

Бельмон взглянул вначале на Уайта, потом на Шульца и наконец прямо в глаза Мартену.

- Мне ничего не причитается с "Кастро верде", - сказал он после короткого колебания. - Так что в моих интересах захват новых трофеев. Но такая возможность может нам предоставиться с тем же успехом на обратном пути. Будем плыть под ветер, причем не прямо, а то одним, то другим галсом. Придется уравнивать ход"Зефира"и"Ибекса"со скоростью"Кастро верде", которому в этом с ними не сравниться. И наконец, - он сделал паузу и, взяв свой бокал, посмотрел его на свет. - И наконец, - повторил он, - насколько мне известно, сейчас самое время, чтобы получить высокую цену за пряности, да и за кошениль тоже, в Англии.

Помолчав, поднял бокал.

- За ваше здоровье, капитан, - он слегка склонил голову. - И за ваше, господа, - повернулся поочередно в сторону Шульца и Уайта.

Мартен чокнулся с ним бокалами. Шульц побледнел ещё больше, так что его желтоватое лицо приобрело землистый оттенок. Уайт, который не пил ничего, кроме воды, машинально схватился за бокал, причем рука его заметно задрожала.

"- Он их напугал, - подумал Мартен. - Наверняка что-то знает."

- Что касается кошенили, продолжал шевалье де Бельмон, - знаю, что оптом за неё платят по восемнадцать шилингов за фунт.

Мартен довольно рассмеялся.

"- На этот раз им не удастся ничего заработать", - довольно подумал он.

- Ты слышал? - спросил он вслух, обращаясь к Шульцу, который облегченно вздохнул.

- Я слышал о пятнадцати, - ответил помошник, потупив глаза. - Но...

- У шевалье де Бельмона явно слух получше, раз он слышал о восемнадцати, - прервал его Мартен. - Полагаю, он захочет тебе помочь, если сам не сможешь найти купца, который готов будет заплатить столько.

- Разумеется, - любезно подтвердил Бельмон.

Уайт встал, перекрестился и заявил, что возвращается на свой корабль. Мартен удержал его; предстояло ещё установить, когда и каким курсом они поплывут, как будут держать связь и какого строя придерживаться.

Обсуждение это прервали громкие крики, донесшиеся с палубы. Экипаж "Зефира"пил под открытым небом за здоровье своего капитана.

- Выйду к ним, - сказал Мартен. - Через пару минут вернусь. Подождите.

Уайт в ярости сжал увядшие губы. Когда за Мартеном закрылись двери, дикий крик снаружи ещё усилился.

"- А его любят, - подумал Бельмон. - Пойдут за ним хоть в ад, если прикажет."

Взглянув на своих молчащих товарищей, налил себе вина и, цедя его понемногу, заговорил, глядя прямо перед собой, словно размышляя вслух о деле, целиком захватившем его в эту минуту.

- Цена на фунт кошенили в Лондоне доходит до тридцати трех шилингов. Зимой цена подскочит до тридцати шести. Но не будем ждать до зимы и, по-видимому, не получим больше тридцати двух шилингов за фунт. Поскольку от имени нас троих я предложил капитану Мартену по восемнадцать, вся сделка принесет нам восемь тысяч четыреста гиней...