Иван Калинин - Русская Вандея

Обнаглев, зеленые повели наступление на станцию, где стоял со своим штабом ген. Гусельщиков и куда только-что подошел сидоринский поезд, охраняемый ротой юнкеров и двумя бронепоездами: «Мстислав Удалой» и «Иоанн Калита».

Орудия Канэ, — солдаты их звали «коневые орудия», — напугали нападавших. Конвойная сотня Гуселыцикова догнала банду хищников, кого порубила, кого забрала в плен. «Стопобедный генерал» приказал тут же перестрелять всех пленников.

Этот абинский бой продолжался часа два. Я ожидал исхода его возле самой станицы, в цепи обозов, которые не могли пройти вперед из-за сражения.

Наконец все кончилось.

Я въехал в Абинскую.

Возле одной хаты, где хохлушка угостила меня куском хлеба, стояла двуколка, заваленная бумагами.

— Охвицери були… Як зашумели гармати, втикли на бричках. А це бросыли. Це, кажуть, барахло, не треба нам.

Я поинтересовался бумагами.

— Денежная приходо-расходная книга 34-го Донского Екатерининского полка! — гласил верхний фолиант.

— Без слов все понятно, — подумал я, — рапортами донесут, что зеленые отбили и деньги, и отчетность.

В Крымской, громадной станице в сорока пяти верстах от Новороссийска, царила невообразимая паника.

— Красные обходят дорогу с запада. Добровольцы бросили фронт и ушли грузиться в Новороссийск.

Лавина по инерции покатилась туда же. Ах, удастся ли пробиться?

В то время, как всевеликое блуждало по кубанским станицам, в Новороссийске свили себе безопасное гнездышко «единонеделимцы».

В феврале сюда беспрерывно приходили поезда. Все, что имело отношение к великой и неделимой, спешно эвакуировалось на самый последний этап.

Здесь под боком синело море. Десятки судов, русских и иностранных, в случае неустойки на Кубани, могли мигом вместить в себя тысчонок пять-десять патентованных патриотов и увезти их за тридевять земель и за тридевять морей от большевиков.

Многие сюда перекочевали прямо из Ростова. Другие — после маленькой остановки в Екатеринодаре.

«Вечернее Время» Бориса Суворина было тут как тут и не переставало спасать Россию.

«Жив курилка!» писало демократическое «Утро Юга» в Екатеринодаре, посвящая неунывающему россиянину эпиграмму:

Беспечен и задорен, Не ведая забот, Опять Борис Суворин Газету издает.

Живя в Новороссийске, Спасает криком Русь. Как встарь капитолийский Неугомонный гусь.

Опять пылает гневом, И в позе боевой Опять грозит он левым Своей передовой.

Помилуйте: ему ли Тужить и горевать: Он может и в Стамбуле Газету издавать.

— Да, я не теряю надежды издавать «Вечернее Время» и в Царьграде и ничего не буду иметь против сотрудничества у меня автора этой эпиграммы, — ответил необидчивый Суворин-сын.

Вокруг Новороссийска уже пала власть Доброволии. Шайки зеленых кружились возле города, как голодные зимние стаи волков кругом человеческого жилища.

В ночь на 21 февраля ушли в горы из тюрьмы все заключенные, в числе четырехсот человек. Офицерская рота сбежалась по тревоге и прибыла к тюрьме, но нашла ее пустой.

Если бы не англичане, в городе давно хозяйничали бы зеленые.

Только британские дредноуты и отряд шотландских стрелков оберегали последний пункт деникинского государства на Кавказе.

«В Новороссийске последний центр монархизма», — писала «Вольная Кубань» еще в январе.

Правильнее было бы сказать:

— В Новороссийске, как в громадной клоаке, собрались все нечистоты белого стана.

Легальные дезертиры, акробаты благотворительности, безработные администраторы, политические деятели и прочая тыловая шпана «формировали» «крестоносные отряды», чтобы наживаться на выгодном деле и чтобы оправдать свое вечное пребывание в хороших городах в хорошем расстоянии от фронта.

«В целях усиления нашей героической армии, — сообщало «Вечернее Время» 10 января, [314] № 445, г. Новороссийск, ст. «Воздвижение Креста». — в Новороссийске началось формирование отрядов крестоносцев. Один из руководителей этой организации, генерал-майор Максимов, сообщает: шесть месяцев тому назад в Одессе группой общественно-политических деятелей основано братство Св. Иоанна Воина, поставившее первоначально идейную борьбу с большевиками. Однако, жизнь вскоре подсказала, что одной идейной борьбы, т. е. — агитации, недостаточно, и что надо с большевиками бороться и оружием (!). Возник проект организации отряда крестоносцев, воодушевленных не только политическими, но и религиозными идеалами. Главнокомандующий согласился, запись дала ощутительные результаты. Крестоносцы — уже реальная сила, которая с каждым днем все крепнет и увеличивается. В ближайшем времени крестоносцы будут сведены в крупную боевую часть и затем выступят на фронт с оружием в руках и с крестом в сердце. Наш отличительный знак — восьмиконечный крест на груди. Настроение крестоносцев — полное самоотвержение и готовность отдать во имя родины все. В сознании предстоящего им подвига крестоносцы постановили наложить на себя трехдневный пост, исповедаться и приобщиться св. тайн. Первое официальное выступление крестоносцев в рядах войск предполагается 12 января, когда они примут участие в торжественном крестном ходе по случаю пребывания в Новороссийске чудотворной иконы курской божьей матери».

В присяге «крестоносцев» были знаменательные слова:

«Я обязуюсь ничего не присваивать себе безнаказанно из боевой добычи и удерживать от насилий и грабежа слабых духом».

Князь Павел Долгорукий тоже «формировал».

«В Новороссийске, — писало «Вечернее Время» 29 февраля, [315] № 481. — открылось общество формирования боевых отрядов для отправки их на фронт для пополнения частей Добровольческой армии. Задача — призывать всех русских людей, способных носить оружие, в грозный для России час не уклоняться от долга и поступать в отряды. Членский взнос — 100 руб. Членами могут быть как мужчины, так и женщины. Председатель правления кн. Павел Долгорукий. Товарищи председателя: ген. Обручев и профессор Маклецов. Члены правления Н.Ф. Езерский, П. П. Богаевский, В. И. Снегирев».

Сам Борис Суворин тоже устроил покушение на обывательский карман; занявшись сбором пожертвований на «армию», которая бежала, бросая свои последние штаны, и отказывалась оборонять от зеленых телеги со своим собственным добром.

Но дураки в Новороссийске вывелись.

«Никто ничего не пожертвовал, — с грустью сетовал предприниматель, — зато в Екатеринодаре некий аферист, вымогавший с коммерсантов деньги путем подложного циркуляра, в котором была помещена угроза, что, в случае неуплаты требуемой суммы, виновные будут преданы военно-полевому суду, умудрился собрать около миллиона рублей. [316] «Вечернее Время», Новороссийск, 1920 г., № 456.