Абрам Иойрыш - А-бомба

События, освещаемые в книге, принадлежат истории. Однако книга не является строго исторической по жанру. При всем том, что достоверность излагаемого подтверждается документально, перед нами все-таки не книга-хроника. Не течение событий как таковое привлекло внимание авторов. Они рассказывают о том, как создавалась атомная бомба в трех странах — в фашистской Германии, в США и в Советском Союзе, о людях, которые принимали в этом учащие, и прежде всего об ученых-атомниках.

Огромный фактический материал словно спрессован в работе. Ее авторы провели интересный исследовательский поиск. Сама история дала им захватывающий сюжет. Открытие атомной энергии было выдающимся событием не только в мировой науке: наука вторглась в политику. Книга акцентирует внимание читателя на осознании каждым ученым своей личной ответственности за судьбы мира. Характеры сдающихся ученых рассматриваются сквозь призму драматически напряженной социально-психологической и политической ситуации. С трагедии Хиросимы начинается новый отсчет времени, новая битва за мир, за то, чтобы трагедия не повторилась.

С открытием атомной энергии наука приобрела первостепенное значение для установления соотношения сил на международной арене. От нее в большой степени стали зависеть судьбы человечества. А вместе с тем на науку легла тяжелая ответственность. Ученые были поставлены перед сложнейшей моральной проблемой — делать или нет атомную бомбу. Речь шла о риске выпустить на свет кровожадного джина. Это было величайшее нравственное испытание. И ученые решали нелегкую задачу согласно своей совести, своему мировоззрению, своим политическим убеждениям.

Авторы настоящей книги хотели осмыслить то, что стоит за освещаемыми ими событиями и воздействует на них.

С одной стороны, это личность и ее роль в истории. Причем не вообще личность, а конкретный человек, конкретные люди и та роль, которую они сыграли в том, что история развивалась так, а не иначе. Речь идет о начале атомной эры и о тех, кто стоял у ее истоков.

Исторические события, так или иначе относящиеся к созданию атомной бомбы, даны не в их хронологической последовательности, а в преломлении через внутренний мир героев.

Никогда еще люди не создавали столь губительного оружия. Перед учеными с особой силой встал вопрос о нравственной ответственности: все, что поначалу зрело в их умах и ложилось на бумагу в виде замысловатых математических формул, стало непосредственно влиять на мировую политику.

История показала, что на этот вопрос нет и не может быть однозначного ответа. В то время как стремление создать бомбу в фашистской Германии и в США было средством запугать и подчинить себе мир, создание бомбы в СССР должно было отрезвить тех, кто стремится к мировому господству и новой войне.

Книга «А-бомба» посвящена этой сложной и актуальной проблеме. Основной темой стали не те или иные технические тонкости, не сам поиск научного решения, хотя и об этом говорится достаточно, а вопросы совести ученого, его гражданского долга. В ее основе лежат реальные факты и лица.

Мы видим ведущих государственных деятелей того времени, ученых-физиков, причастных к созданию атомной бомбы, — Гейзенберга и Вайцзеккера, Бора и Оппенгеймера, Иоффе и Курчатова. Вместе с тем в поле зрения авторов реальная действительность в совокупности ее многообразных связей. Что она значила для героев книги, как отразилась на их судьбе? В чем состоят уроки истории?

Читатель найдет в книге интересный материал для размышлений и выводов.

События, показанные в книге, застали каждого из героев — людей разных миров, классов, мировоззрений — на том этапе жизненного пути, когда человек уже обрел себя. И авторы умело раскрывают их идеалы и установки, те ценности и Цели, которым был отдан их талант.

Перед нами несколько вариантов. Падение Оппенгеймера показывает, как разрушающе действует на личность прямое служение целям империализма, вольное или невольное смыкание с реакцией. Личность, не сумевшая до конца осознать политический смысл событий, ищущая убежища, оправдания в абстрактном гуманизме, обречена на однобокое, дисгармоничное духовное развитие (например, Гейзенберг). И принципиально иной образ — образ Курчатова: полное слияние с главным своим делом, сознаваемым как исторически справедливое; величайшая самоотдача; преданность делу, возвышающая личность до полного проявления всех ее собственно человеческих качеств.

Тревоги Курчатова — это прежде всего тревоги века, но одновременно и сугубо личные тревоги. Он постоянно думал о масштабах оказанного ему доверия и стремился оправдать его.

«Советский ученый, — говорил Л. И. Брежнев на торжественном заседании, посвященном 250-летию Академии наук СССР, — всегда уверен, что его открытия будут служить высоким гуманным целям». Это прямое следствие того, что социализм и гуманизм — синонимы.

Вопрос об ответственности ученых освещается в книге весьма подробно. Прежде всего ответственность перед чем и перед кем?

Когда-то считалось достаточным ответить на этот вопрос так: перед наукой, перед истиной. Такой ответ был удовлетворительным, пока полагали, что раз наука призвана служить благу человечества, то намерения ученых сами по себе предопределяют гуманные последствия совершенных ими открытий. Здесь крылась одна из причин того, что, хотя во все времена ученые не оставались в стороне от тревог и борений своей эпохи, длительное время преобладал кодекс «чистой науки».

Последовавшее в XX в. разрушение многих прекраснодушных идеалов затронуло и этику «чистой науки». Со всей остротой встал вопрос: во имя чего существует сама наука? Наступил кризис традиционного гуманизма в сфере науки. По-разному и в разное время настиг он различных ученых.

Новым, исторически закономерным основанием научной деятельности стала партийность научного творчества. Курчатов хорошо понял это.

Уходит в прошлое тип ученого, не считавшего для себя возможным быть общественным деятелем. Современная действительность объективно лишает людей науки их традиционной привилегии заниматься сугубо своим делом, не заботясь об остальном. В этом смысле уроки ядерной физики Особенно наглядны. В принципе же все научные работники на Земном шаре оказались в ситуации, когда и за пределами науки собственно не остается ничего, такого, о чем ученый мог бы со спокойной совестью сказать: «Это ни меня, ни науки не касается».

Книга «А-бомба» утверждает, что партийность и есть реальный гуманизм; ученый в своем служении науке видит возможность служения народу, делу социализма и коммунизма.