Аксель Одельберг - Невыдуманные приключения Свена Хедина

Статья была перепечатана всеми газетами. Поднялась волна слухов; за комментариями журналисты обратились к министру иностранных дел Валленбергу.

— Доктор Хедин перед своим отъездом в Германию уверил меня в том, что придерживается политики нейтралитета, — сказал Валленберг. — Его поездка целиком и полностью носит частный характер и предпринимается для того, чтобы ознакомиться с боевыми действиями, что необходимо для его книги, которая, вероятно, выйдет из печати к Рождеству.

Хедина, похоже, все это не очень интересовало. Он ездил вдоль линии Западного фронта, вооруженный блокнотом для зарисовок, фотокамерой и записной книжкой. Он побывал в госпиталях, интервьюировал французских военнопленных, разговаривал с людьми в занятой немцами Северной Франции, повидал разрушенные войной города и деревни, разговаривал с немецкими офицерами, попадал под артиллерийский и минометный обстрел, вникал в то, что такое окопная война, и съездил в оккупированную Бельгию.

Во всем, что Свен видел, он замечал немецкое превосходство-в организации, оружии, обучении солдат, мотивации и даже в полевой форме. Немецкая была серой, малозаметной, а французские солдаты по-прежнему были в старых мундирах: синий китель и ярко-красные бриджи.

Еще до отъезда из дома Хедин был уверен в том, что Германия победит в войне. И эта убежденность лишь укрепилась, когда ему довелось увидеть немецкую военную машину в действии. Для Германии он был просто идеальным фронтовым репортером.

В середине октября три шведские газеты одновременно опубликовали текст, который представлялся как частное письмо от Свена Хедина другу в Швеции. Письмо, которое было не более приватным, чем и сам «друг», которым оказался редактор «Афтонбладет» Сольман, вызвало заметную реакцию как в Швеции, так и за границей, особенно во Франции.

Оценка была не особо лестной для Хедина. Шведская «Блекингё лэнс тиднинген» («Краевая газета Блекингё») заметила: «Это письмо писал не швед, его писал немец».

Хедин взваливал всю ответственность за войну на государства Антанты. «Германия никогда бы не тронула ни одну деревню на французской земле и никогда бы не послала ни одну пулю через границу, если бы ее не принудили к этому против ее воли», — писал он. Утверждения газет о том, что немцы обращаются с французскими военнопленными жестоко, он полностью отвергал. «Я своей честью клянусь в том, что эти утверждения ложь. За линией огня жизни французов ничего не угрожает, насколько это в человеческих силах».

Он продолжал: «Мир никогда еще не сталкивался с подобной гекатомбой лавины лжи, как во время этой войны. Всех собак вешают на Германию, ее поливают ложью».

Датское правительство запретило статью, сочтя ее пристрастной. Во Франции тон комментариев варьировался от иронии до негодования. Газеты перепечатывали сообщения о решении датской цензуры. Председатель французского Географического общества, который лично награждал Хедина в 1903 году орденом командора Почетного легиона, опубликовал резкое открытое письмо Хедину в «Фигаро».

Хедин тем временем отдыхал на знаменитом бельгийском водном курорте Остенде. Элегантная набережная Остенде теперь была линией фронта. Море патрулировали британские миноносцы. Из окна своей комнаты в гостинице «Литораль» Хедин слышал пушечные выстрелы — это британские военные корабли обстреливали германские береговые позиции.

Вообще-то Свен собирался остановиться в «Маджестике», но все номера там были заняты. И Хедину следовало поблагодарить за это Господа, потому что через несколько дней снаряд с английского миноносца угодил в ресторан гостиницы как раз во время обеда, разукрасив внутренностями и кровью обедающих стены и потолок.

Спустя два месяца Хедин вернулся в Стокгольм. Его возвращению домой предшествовало интервью в Берлине. Его перепечатала газета «Эресундс постен» («Эресундская почта») под заголовком «Скандальные военные призывы. Свен Хедин призывает Швецию броситься в военный водоворот».

«В Германии действуют, на Севере говорят. Высшим достоянием считают формальный мир, который на самом деле — смертельный удар. Сейчас весь мир противостоит свободе и настоящему миру. Если наш народ не ощущает своего долга и своего места в борьбе германцев за существование, то его дни сочтены».

Но хотел ли Хедин на самом деле, чтобы Швеция вступила в войну во имя пангерманизма? Когда Свен вернулся домой, его тут же спросили об этом во время интервью.

— Я никогда не говорил, что мы должны ввязываться в войну, — ответил он. — Я лишь сказал, что мы должны осознавать наше положение, исполнять свой долг и быть готовы защищать наш нейтралитет. Если Германия будет разбита, то мы будем порабощены Россией.

Хедин также сказал, что собирается написать книгу о своих фронтовых впечатлениях.

Книга под названием «С Западного фронта» появилась на прилавках книжных магазинов в середине февраля. В Германии она вышла в двух изданиях: одно оригинальное, полное, и второе — сокращенное, специально для солдат-фронтовиков. Германское издание Хедин посвятил немецким солдатам. Посвящение на шведском издании было довольно провокационно: «Тем из моих соотечественников, которым нужно лучше понять народ, знающий свой долг». Посвящение задало тон всей книге и вполне могло заставить рецензентов и читателей закрыть ее, едва начав читать.

Свен Хедин — военный корреспондент. Восточный фронт, 1915 год.

Тех же, кто продолжал чтение, ожидало захватывающее повествование, несмотря на буквально пародийное, доходящее до смешного, восхваление всего немецкого. Славословия Германии и кайзеру не имели границ. Что же касается обвинений немцев в жестоком обращении с военнопленными, то в изложении Хедина ангелоподобные немцы с пленными едва не нянчились.

Книга «С Западного фронта» — это и путевые заметки, и военный репортаж. Хедин не приукрашивал войну: смерть, горе, разрушения. Он писал об отстреленных языках, разорванных телах, разбросанных мозгах и сырых скользких окопах, смердящих дерьмом. Но при этом он изображал войну как нечто великое, прекрасное и благородное. В конце концов, если верить ему, шла борьба за существование немецкой культуры.

Своих русских друзей Хедин потерял, когда написал «Слово предупреждения». Своим прогерманским энтузиазмом в войне он оттолкнул от себя своих французских и британских друзей. Франция лишила его ордена Почетного легиона, французское Географическое общество и Королевское географическое общество лишили его звания почетного члена. Хедин воспринял это как оскорбление.