Лев Демин - Семен Дежнев

Сохранилось немало выразительных документов — челобитных служилых людей, выдержки из которых мы приводили выше. В них горькие жалобы на трудности и лишения, на вынужденную долговую кабалу, на дороговизну. Все это обычно служило аргументами, чтобы настаивать на выдаче «сполна» недоданных хлебного оклада и денежного жалованья. Воеводы на эти слезные просьбы обычно никак не реагировали, однако пересылали челобитные в Москву, поскольку по традиции они адресовывались на царское имя. До царя они, естественно, не доходили, а оседали в бумагах Сибирского приказа. В большинстве случаев никакой положительной реакции на челобитные со стороны приказных чиновников не следовало. На сохранившихся в архивах челобитных грамотах можно встретить пометы — «чтена в столп» то есть прочитана и приобщена к делу, вот и все

И Дежневу не раз приходилось подавать челобитные в которых он описывал свое бедственное положение и молил выплатить ему то, что полагалось по праву Эти дежневские документы дают наглядное представление о тех трудностях и лишениях, с которыми приходилось постоянно сталкиваться и Семену Ивановичу и его товарищам.

В 1638 году учреждалось самостоятельное воеводство в Якутске с непосредственным подчинением Сибирскому приказу в Москве. Этого требовали интересы управления огромной территории Сибири. Но и новое воеводство оказалось трудноуправляемым из-за обширности своих просторов. Оно охватывало весь ленский бассейн кроме верховьев Лены, Оленек и все земли к востоку от Лены, открытые и еще не открытые. Но приезд первых воевод задерживался. Временно областью продолжал управлять Парфен Ходырев, а после его отстранения — письменный голова Василий Поярков.

Что нам известно о якутской службе Семена Дежнева? Документальные свидетельства на этот счет скудны. Дежнев упоминается среди служилых людей, допрошенных 1 марта 1640 года по делу Ходырева, временно управлявшего Якутским острогом, но к тому времени видимо, отстраненного от управления. Обвинения его в различных злоупотреблениях и лихоимстве, видимо имели под собой серьезные основания. Злоупотребляя своим служебным положением, Парфен за два года присвоил 3200 соболиных шкурок, составлявших целое состояние. Он занимался незаконной торговлей через подставных лиц — служилых и торговых людей, а также широкими ростовщическими операциями. В роли обвинителей корыстолюбивого администратора выступали Михаил Стадухин и Юрий Селиверстов. По их настоянию в ходыревском доме был произведен дотошный обыск, во время которого были обнаружены огромные запасы пушнины и долговые кабалы (расписки) на сумму 4156 рублей.

Вероятно к этому времени относятся две недатированные челобитные служилых людей Якутска на имя царя Михаила Федоровича об отпуске их на службу в якутские волости. В первой из них речь идет о Яульской волости, во второй — Нюриптетской. В числе многих казачьих десятников и рядовых казаков, от имени которых подавались обе челобитные, упоминается и Семейка Дежнев Примечательно, что обе челобитные заканчиваются припиской: «К сей челобитной поп Федорише Андреев вместо служилых и промышленных людей, кои в грамоте не умеют, по их велению руку приложил». Далее упоминаются персонально грамотные лица, которые оказались в состоянии сами поставить свои подписи. Среди их имен Семена Дежнева нет. Он упомянут в общей массе казаков, от имени которых приложил руку — поп Федорище. Перед нами явное свидетельство неграмотности Дежнева, свидетельство документальное. До конца дней своих он так и не овладел грамотой. Под всеми его последующими документами подписывался за него кто-либо из грамотеев.

Но неграмотность не суть отсутствие недюжинного ума, пытливости, любознательности, острой наблюдательности. Не об этих ли качествах свидетельствуют отписки, донесения, челобитные, писавшиеся безвестным грамотеем под диктовку Семена Ивановича.

В середине 1640 года Семен Дежнев был командирован на Татту и Амгу, левые притоки Алдана, замирить непокорных батурусских якутов. В этой местности, расположенной к югу от Якутска, давно уже промышляли грабежами Каптагайка и Немнячек Очеевы, располагавшие вооруженными отрядами зависимых от них людей. Они нападали на мирных ясачных якутов, грабили у них скот, другое имущество. Однажды разбойные братья угнали пятьдесят голов скота. Когда якуты подвергнувшиеся ограблению, попытались было вступить с грабителями в мирные переговоры, чтобы убедить их вернуть скот, братья и их люди подвергли избиению ясачных людей и отняли у них коней, копья и луки со стрелами. Обиженные пожаловались якутским властям. В ответ на жалобу и были направлены Семен Дежнев с двумя казаками Львом Губарем и Богданом Сорокоумовым.

Отыскали ли они Каптагайку и его брата и вернули похищенный скот пострадавшим, нам неизвестно. Сам Дежнев нигде об этом не упоминает, считая видимо, поход на Амгу и Татту заурядным и обычным для него делом. Не сохранилось и других каких-либо документов об этом походе. Надо полагать, что если бы произошло серьезное военное столкновение, оно привлекло бы внимание властей и нашло бы отражение в документах. Дежнев следовал инструкции атамана Осипа Галкина, наказывавшего действовать «без порчи, без драки» и лишь в самом крайнем случае применять силу. Видимо, столкновения удалось избежать, действуя мирными средствами увещевания, проявляя к якутам дружелюбие и такт. Быстрое возвращение Дежнева в Якутск (в начале сентября 1640 года) свидетельствовало, казалось бы, об успешном завершении его миссии.

Среди документов Якутской приказной избы за 1640 год сохранилось еще несколько упоминаний имени Семена Ивановича Дежнева. 29 февраля в книге таможенного сбора порублевых и пошерстных пошлин с продажи скота по Якутскому острогу сделана запись о том, что Дежнев продал коня тазовскому служилому человеку Гришке Васильеву Киселю за пятнадцать рублей. «С продавца взято порублевые пошлины, 5 алтын, с рубля по 2 деньги, а с купца пошерстного взято алтын…»

Из записи в книге выдачи денежного жалованья и боеприпасов служилым людям мы узнаем, что в октябре 1640 года, очевидно, после возвращения с Амги, Дежневу были выданы два рубля с полтиной, сумма, составлявшая половину его оклада к прежней его доле, а также полный оклад в пять рублей за текущий год и еще половина оклада за будущий 1641 год.

Осенью 1640 года Дежневу пришлось выполнять второе, более ответственное самостоятельное поручение — ходить на мятежного князца Сахея. Еще летом жители центральной Якутии, недовольные ясачным обложением, осадили Якутский острог. Осада оказалась безуспешной, и в конце концов князцы заключили мирное соглашение с русскими властями и согласились платить ясак. Однако несколько князцов-тойонов кангаласского рода и в их чисте Сахей Отнаков отвергли соглашение. Парфен Ходырёв тогдашний управляющий острогом послал двух казаков — Федота Шиврина и Ефрима Зипунка для сбора ясака с непокорного Сахея и его рода. Воинсвенный князец напал на сборщиков ясака и убил их, откочевав со всем родом в дальние земли Оргутскую волость на среднем Вилюе. Против Сахея был выслан отряд служилого человека Ивана Метленка. Но якуты сумели заманить отряд в засаду и нанести ему тяжелые потери. Сам Метленк был убит сыном Сахея Тоглыткой. Вот тогда-то якутские власти и послали для умиротворения непокорного тойона и ясачного обложения его рода Семена Дежнева.