А. Саммерс - Дело Романовых, или Расстрел, которого не было

Легко вообразить чрезвычайное удивление Долгорукова, когда пророчество осуществилось: «…между 16-м и 20-м я читал в местных газетах, что царь был расстрелян, и что семья была эвакуирована куда-то… Я был поражен тем, что Альвенслебен имел такую точную информацию, и конечно не верил газетным сообщениям. Немедленно после прочтения сводки новостей я отправился в конференц-зал и встретил там Безака. Мы все равно решили присутствовать на заупокойной мессе в соборе; мне казалось, что многие, возможно даже большинство, не до конца верили, что грустные новости верны. Ко мне и к Безаку подходило много людей с вопросами. У нас было трудное положение. Мы не отрицали, что царь, возможно, спасся. Генерал Скоропадский не присутствовал на мессе в соборе и провел службу в своем доме, где присутствовал также Альвенслебен. По слухам, Альвенслебен, даже «плакал» в течение службы. Безак и я поделились друг с другом впечатлением: «Как умело он играет свою роль!»

Спустя несколько дней, далеко на севере, проходила другая панихида по царю Николаю, в российской церкви в Копенгагене. Среди присутствующих на похоронах был король Дании Христиан, датский дядя князя Владимира и глава иностранных представителей. Впоследствии произошел небольшой инцидент, он мог бы быть незначительным, если бы мы не знали о событиях в Киеве. Царский посол, который все еще имел аккредитацию в Копенгагене, отвел французского посланника в сторону и сказал ему, что он и его российские коллеги полагают, что царь в действительности не был мертв.

Объявление о расстреле было только прикрытием для создания безопасности вывоза царя из России.

Это был как бы отзвук из Киева, и мы рискнем предположить, что скрывалось за этим. Французское сообщение о немецкой спасательной операции со ссылкой на швейцарские источники говорило о Дании, как окончательном пункте, куда должна быть вывезена царская семья. Если бы план был принят и были приготовления к его выполнению, то кто-то в Дании должен был быть проинформирован заранее. И в Киеве, и в Копенгагене те, кто все знал, верили, что все идет по плану. Но их ожидания были обмануты. Царь Николай и его семья не появились ни через неделю, ни позже, казалось, они уже не были живыми.

В Киеве граф Альвенслебен избегал встречи с Безаком и Долгоруковым после встречи на панихиде, и затем спешно уехал в Берлин. Когда он возвратился в августе, Долгоруков встретил его на улице и спросил его о царе. Альвенслебен сказал, что он сожалеет, но не было возможности что-либо сделать, и император, очевидно, был убит. Немцы тогда действительно вели какую-то непонятную игру. Даже при том, что царь был, вероятно, мертв, Альвенслебен был абсолютно точно осведомлен о дате, когда судьба Николая должна быть, так или иначе, решена. Если он не обладал способностью предвидеть будущее, то он, наверное, имел какую-то информацию, чтобы сделать свое удивительное пророчество.

Это предполагает наличие нескольких возможностей. Прежде всего, немцы, зная, что царя хотят убить, и точно зная когда, попытались обмануть монархистов, сообщив им о ложности слухов. Учитывая политику Берлина, одновременного заигрывания и с большевиками и с белогвардейцами, поводом, возможно, было попытка избежать краха монархистских надежд, после получения известий о расстреле царя. Но предположение, что Берлин знал заранее о расстреле царя, приводит к неприятному заключению — немцы активно сотрудничали с большевиками в убийстве царя. Соколов, белогвардейский следователь был ярым противником немцев и использовал отрывок из истории Альвенслебена, придерживался только этой гипотезы.

Гипотеза эта, возможно, и объясняла политические страсти, кипящие вокруг бывшего царя, но она неправдоподобна. Это никак не объясняет события происшедшие летом 1918 года, и нет никаких поводов, связанных с национальными интересами. Нет ни малейшего намека на то, чтобы немцы хотели, чтобы Николая убили. Кайзер Вильгельм ничего подобного не хотел, а немецкое Верховное командование не имело никаких причин поощрять этот жестокий акт.

Некоторые считали, что, если царь попадет к белогвардейцам живым, то может возобновиться конфликт с Германией. Но отречение царя было безвозвратным, и белогвардейцы ни при каких условиях не хотели ссориться с немцами. Они были связаны совместной борьбой с большевиками. Было бы нелогичным думать, что немцы точно знали о плане большевиков убить царя, у них были свои планы. Если бы немцы знали точную дату расстрела, они, конечно, удвоили бы свои «решительные» действия по спасению царя. Помимо этого, это противоречило бы всем дипломатическим действиям, которые предпринимала Германия для безопасности Романовых в течение июня и июля.

Точные знания графа Альвенслебена, вероятно, были связаны с немецкими планами освободить царя живым. Британские и французские сообщения, полученные в середине тоня из Швейцарии подтверждают это. Альвенслебен, находясь в Киеве, восточном штабе немецкой армии, возможно, знал о любом плане, связанным с Екатеринбургом. Труднее понять, почему он пренебрег секретностью, рассказав об этом монархистским лидерам. Это был не случайный разговор, поскольку Альвенслебен сам назначил встречу с Безаком и генералом Долгоруковым, чтобы дать им «важную информацию». Эта встреча имела бы смысл, если бы операция по спасению Романовых была бы уже проведена, но говорить об этом за десять дней, зачем?

Очень важно то, что Альвенслебен и его руководство знали, что о расстреле царя будет объявлено, за десять дней до того, как это случилось. Человек, который имел ключ к этой загадке, так и сохранил его у себя. Альвенслебен прожил до 1961 года, так и не рассказав о том, что знал. Немецкие архивариусы говорят, что его бумаги были потеряны.

В мемуарах других высших немецких дипломатов и солдат о судьбе российской императорской семьи не упоминается. Но в 1975 году архивариус Альвенслебена напомнил нам, что осенью 1918 года, когда революция вспыхнула в Германии, человек, которому кайзер лично поручил обеспечение безопасности немецкой принцессы и ее детей, был тот же самый граф Альвенслебен.

Независимо от того, что случилось с планами освобождения царя в последнюю минуту, немцы знали о том, что было в Доме Ипатьева до того, как это произошло. Их информация соответствует результатом нашего анализа материалов Соколова, свидетельствовавшего о том, что, возможно, расстрелян был только царь.

Британская разведка в Швейцарии сообщила в Лондон 22 июля: «Принц Макс Баден сообщил бывшему российскому дипломату здесь, что бывший император расстрелян 16 июля. Согласно моему осведомителю акт был совершен военными, но не уголовниками». Это сообщение было отправлено королю Георгу V, попало в Уайт-холл без комментариев, позже потонуло в массе другой информации об убийстве в Доме Ипатьева. Источник не был обнаружен. Принц Макс Баден был немецким генералом, который стал канцлером Германии три месяца спустя. Его информация, изображавшая Николая, стоявшего перед расстрельной командой, в некотором смысле «законного» военного расстрела, похожа на жизненную сцену.