Робер Амбелен - Драмы и секреты истории, 1306-1643

В то же время для поддержки этой версии были сфабрикованы документы совершенно апокрифические [13] Апокриф — в данном случае произведение, предполагаемое авторство которого не подтверждено и мало вероятно. — Прим. ред. в худшем смысле этого слова. Мы продемонстрируем читателю последний образчик такого свойства. Речь идет о подделке, изготовленной Дамьеном Грегуаром, кюре Симье, озаглавленной «Последнее письмо епископа Пьера Кошона, судьи Жанны», опубликованной в 1977 г. и снабженной предисловием мадемуазель Режин Перну. При внимательном чтении предисловия можно обнаружить признание, что речь идет о подделке. Провинциальные католические газеты называют эту вещь «плодом архивных изысканий». Однако пресловутое письмо Пьера Кошона, воспроизведенное в моей книге, существует лишь в воображении Дамьена Грегуара, и напрасно стали бы его искать в Национальном архиве, Национальной библиотеке, библиотеке Ватикана или в Великобритании.

Подчас историки подвергаются также материальному или моральному давлению, которое вынуждает их подчиниться высокопоставленным и влиятельным чиновникам. Один из самых известных исследователей Андре Кастело имел смелость (и какую смелость, по тем временам!) издать в 1952 г. книгу Жана Гримо «Сожгли ли Жанну д’Арк?» (издательство «Амио-Дюмон» в Париже). Когда в 1970 г. Жерар Песм, сторонник версии Гримо, вернулся в разговоре с ним к этому вопросу, тот ответил: «Я полностью согласен с Вами, но мне запретили об этом говорить». Аналогичным образом и католический историк, почетный гражданин Ватикана и друг папы Пия XI Эдуард Шнайдер, нашедший в секретных архивах Ватикана документы из Книги Пуатье, подтверждающие королевское происхождение Жанны, был вынужден опровергнуть сообщения об этой находке, написанные его собственной рукой. Однако к посрамлению фальсификаторов истории его письма и свидетельства существуют, и я их привожу в конце этой книги.

В других случаях делается искаженный перевод произведений авторов, писавших на латыни. На этом специализируются отцы иезуиты. Как заявил один из них, О. Жювеней: «Интерпретация авторов должна делаться таким образом, чтобы все они, даже будучи невеждами, представали провозвестниками Христа». Можно, например, не упомянуть о каком-либо слишком красноречивом отрывке, то есть солгать простым «умолчанием», что является грехом простительным. Или иногда прибегнуть к прямым оскорблениям, как это делает упомянутая Режин Перну в своей книге «Жанна перед Кошонами» [14] Игра слов: «кошон» (фамилия епископа, судившего Жанну) означает «свинья». , когда характеристики, которые она дает историкам, не согласным с ее точкой зрения, весьма напоминают стиль неистового Леона Доде, исключая, увы, его талант!

Дело может зайти и дальше оскорблений. Наш прекрасный и мужественный коллега Жерар Песм имел неосторожность прибыть на семинар, посвященный Жанне д’Арк, состоявшийся в Орлеане в октябре 1979 г., и продемонстрировать монсеньору Пьеру Маро, почетному директору Национальной школы Хартий, члену Института и председателю (вместе с Режин Перну) семинара фотокопию одного документа XV в., имевшего непосредственное отношение к дискуссии и находящегося в Национальной библиотеке. Его тотчас же окружила толпа разъяренных ортодоксов, которые пытались заткнуть рот 80-летнему старцу , применяя выражения весьма резкие и недвусмысленные. Что касается монсеньора Маро, он лишь громогласно заявил, что документ поддельный и он категорически отказывается его рассматривать.

А по окончании «семинара» он же повернулся к Жерару Песму и смущенно прошептал: «Вы честный человек, господин Песм…»

Очень грустно приводить в этой книге подобные примеры нетерпимости, напоминающие мрачные дни, которые люди могли (и могут еще сегодня) переживать при тоталитарных режимах, какими бы они ни были «черными» или «красными». Но это должно быть сказано во имя тех, в чьем сердце жива еще любовь к правде, живо чувство достоинства свободного человека.

Президент США Франклин Д.Рузвельт однажды сказал, что книги — это путеводные огни цивилизации. Впрочем, нужно еще, чтобы их не пускали под нож…

Когда я читал корректуру этой книги, служба документации издательства «Робер Лаффон» сообщила о новой пропаже.

Исчезла плита, которая веками находилась в аббатстве Сен-Дени. На ней были изображены доспехи Жанны д’Арк и ее боевой топор, а также надпись: «Вот как выглядели доспехи Жанны, принесенные ею в дар Господину Святому Дени». На изображении можно было разглядеть букву «Ж» на лезвии топора, а над ней корону принцев крови…

Традиционные фальсификаторы истории и здесь приложили Руку.

Успокоим наших читателей. Мы воспроизводим это изображение в данной книге и даем увеличенное изображение инициала и короны, ибо к несчастью бессовестных ортодоксов существуют многочисленные снимки плиты. Она датируется временем Франциска I, правнука Людовика Орлеанского, то есть правнучатого племянника Девственницы. А он прекрасно знал, кем являлась Жанна, что и объясняет присутствие короны…

В конце XII в. во Франции, и прежде всего в Париже, обосновалось большое количество торговцев — выходцев из Ломбардии, которые открыли здесь свои конторы. Поэтому в средние века все ростовщики и процентщики получили собирательное имя «ломбардцы». К ним присоединились дельцы французского происхождения и, как и первые, обосновались на одной из парижских улиц, которая вскоре и стала называться «Улицей ломбардцев».

Название за улицей сохранилось. Более того, на расположенной рядом с ней улице Кенкампуа в 1716 г. шотландец по имени Джон Лоу, сын богатого ювелира и будущий близкий друг регента Филиппа Орлеанского, открыл частный банк, который впоследствии стал причиной знаменитого скандала. Шотландец сделался маркизом де Лористоном и Генеральным контролером финансов. А закончил он свои дни в Венеции в крайней нищете. Как видно, существуют местности, несущие на себе какую-то печать рока [15] Ломбардских банкиров называли также кагорсинами по названию города Кагор, где был открыт их первый банк, который остался в известном смысле головным по отношению ко всем прочим. Здесь же находился основной финансовый центр ордена Храма (орден тамплиеров). Факт, достойный упоминания. .

К процентщикам-ломбардцам присоединились евреи, промышлявшие тем же ремеслом. Поскольку евреям запрещалось владеть землей, они не могли заниматься ни земледелием, ни скотоводством. Различные же ремесла развивались в рамках так называемых корпораций. Для того чтобы стать мастером в одной из них, надо было быть в свою очередь сыном мастера-ремесленника, то есть эти профессии наследовались. Таким образом, большая часть ремесленных профессий была для евреев закрыта, так как цеховые организации, дублировавшие корпорации, не принимали их в свои члены. Евреям оставались профессии старьевщиков, перекупщиков, ювелиров и, конечно, процентщиков. Всеми другими ремеслами они могли заниматься лишь внутри гетто, в своей еврейской общине.