Уильям Салливан - Тайны Инков

Эта интерпретация не есть просто догадка. Хотя тайное значение слова «Солнце» могло подвергаться инками жесткому регулированию ради содействия их целям, по крайней мере одно племя на окраинах империи, мокови, даже в первой половине восемнадцатого столетия все еще понимало и сохраняло смысл этой терминологии.

«Когда-то [солнце] упало с неба, и это так отозвалось в сердцах мокови, что они ухитрились поместить его обратно и привязать его на место /атаггаг/, чтобы оно больше не сваливалось вниз. То же самое произошло и с небом, но изобретательные и крепкие мокови подняли его, поддерживая на концах полюсов, и снова прикрепили к его осям /ejes/.

Солнце упало во второй раз либо потому, что его привязь /ataduras/ не была достаточно прочной, либо потому, что время ослабило его силу. И так наступило время, когда потоки огня и пламени распространились повсюду и жгли все, и поглотили деревья, растения, животных и людей. Несколько мокови, чтобы спастись, нырнули на дно рек и озер и обратились в капигуарас [капибар] (Hydrochoerus) и кайманов. Но двое из них, муж и жена, нашли убежище на верхушке очень высокого дерева, откуда они наблюдали огненную реку, затопившую поверхность земли».

Этой менее страстной идиомой, чем инкское понятие «Смерть Солнца», мокови описывают свое соприкосновение с солнцем, обладавшим странной привычкой столь часто падать. Тактичные по своей природе, мокови привязывают солнце снова на место. «Естественно», в то же самое время падает небо, и они также поднимают его, поддерживая на полюсах, — как можно догадаться, на четырех полюсах. Эту функции способны выполнить только люди, потому что только они обладают способностью восприятия, необходимой для того, чтобы заметить сначала само это явление (прецессию), а затем «смоделировать» новые «полюса», то есть обозначить новые звезды, на которых будет покоиться следующий «мир». В любом случае позже солнце падает снова, «либо потому, что его привязь не была достаточно прочной, либо потому, что время ослабило его силу», причем последнее стоит в форме явного утверждения о причинах столь странного поведения солнца, какое только можно где-либо встретить. Если отвязывание солнца от своей «привязи» напоминает другой ритуал инкского «поклонения солнцу» — «привязывание солнца», — то можно воздержаться от приговора о «суеверии», по крайней мере достаточно долго для того, чтобы присмотреться к нему поближе.

Когда в 1911 году Хайрем Бингхем обнаружил Мачу-Пикчу, он нашел единственный оставшийся образец из класса предметов, систематически уничтожавшихся испанцами, известный как интиуатана. Интиуатана из Мачу-Пикчу — это столп, или гномон, возвышающийся из гранитного блока размером с пианино. По останкам подобных разрушенных памятников в Куско, Писаку и в других местах известно, что интиуатана играла важную роль в инкском ритуале. Круп описал одну теорию, согласно которой интиуатана могла выполнять какую-то функцию календаря, используя тени, оставляемые солнцем на гномоне. Интиуатана буквально означает «для привязывания солнца», хотя наиболее часто она переводится в значении «стойка для привязывания солнца».

Этот последний образ дает впечатление о солнце, «привязанном» к гномону. Источником для такой интерпретации может служить широкое распространение мифов о «привязывании солнца», встречавшихся по всей Америке и Океании и не менее часто в Европе и Азии. В таких мифах «привязывание» солнца обычно связано с солнцестояниями. С седой древности эта идея часто интерпретировалась как описание ежегодного пути солнца. Далее, акцентирование на солнцестоянии представляет, как считается, изначальное представление о том, что если бы люди не «привязывали» солнце, оно бы все еще продолжало идти после точки солнцестояния и дальше к забвению. Приведенная выше повесть мокови показывает, однако, что — по крайней мере во времена инков — эти вопросы были не так просты. Всякий раз «падало» солнце, «падало» также небо, что говорит о разъединении, включающем и солнце, и звезды.

С таким представлением в голове можно было бы с успехом повторно рассмотреть смысл слова интиуатана «для привязывания солнца», задавшись вопросом «К чему должно было привязываться солнце? Интиуатана в Мачу-Пикчу, похоже, в действительности символизирует само солнце. Интиуатана не только бросает тени на завет солнца, и никаких теней нет вообще, когда солнце, как и сам гномон, стоит в вертикальном в день прохождения зенита, но она также, как и солнце, занимает центральное место в ритуале. Как упоминалось выше (глава 7, примечание 39), исследования доктора Рэя Уайта показали, что вокруг основания интиуатаны выставлены изображения четырех созвездий, символизирующих форму суйус, или четвертей Инкской империи. Такие же расколотые рельефы найдены на большом расстоянии от гномона, на четырех камнях, составляющих форму взаимнокардинального пересечения (солнцестояния). Если сам гномон представляет солнце, а «линии», исходящие от него, служат для «крепления» солнца, тогда выходит, что интиуатана предназначалась «для привязывания солнца к звездам».

Именно эта символика господствовала над геомантической конфигурацией Куско. Как отчасти уже рассматривалось в главе 2, храм Солнца в Куско был центром, от которого исходили сорок «лучей» или секе во все точки вокруг горизонта [113]. Четыре из них представляли четыре (взаимнокардинальных) пути к четырем четвертям Империи. Другие шли соответственно на восток, к «горе равноденствия», Пачатусан, «несущей опоре пространства-времени». Третьи, как мы уже видели, были направлены прямо на азимут восхода Южного Креста, известного как льюту крус, а также как мама миркук. Сорок линий секе, простирающиеся во всех направлениях к горизонту, обеспечивали из точки обзора Солнца (Храма) практические средства наблюдения за азимутом восхода звезд вокруг всего горизонта.

Далее, как отмечалось в главе 5, число сорок соответствует числу сближений Сатурна и Юпитера, составляющему мир-век [114]. Благодаря Муруа нам известно то огромное значение, которое во время царствования Пачакути придавалось «возвращению» в 1444 году сближения Сатурна и Юпитера 650 года н. э. Здесь, в творении Пачакути — системе секе, — мы получаем первый намек на то, что понималось под затеянной Пачакути «реорганизацией уак», упоминавшейся Муруа. В 328 уаках, распределенных по разным секе по прямой линии к горизонту, были представлены родословные уаки покоренных племен. Сходства между этим порядком и расположением сорока кусочков «бирюзы» в Пикильякте указывают на то, что смысл числа сорок состоял не в идеализации числа племен — в Куско было представлено 328 племенных уак, — а скорее заключался в его астрономическом значении. Так как эти уаки являлись изображениями, представляющими различные небесные объекты на неподвижной сфере звезд, и так как они располагались по направлению к горизонту, то на одном уровне мы находим, что система секе символизировала полностью весь мир-век, то есть сорок сближений Сатурна и Юпитера среди звезд [115]. На практическом уровне секе, как я полагаю, давали инкам бесподобный прибор для контроля за потоком прецессионного времени.