Игорь Фроянов - Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX — начала XIII столетия

Трудно определить точное время издания Древнейшей Правды. Вероятно, это произошло вскоре после вокняжения в 1016 г. Ярослава в Киеве, где и был подготовлен данный кодекс. С. В. Юшков справедливо замечал, что, появление Древнейшей Правды было обусловлено «всем ходом общественно-экономического и политического развития» Древней Руси. {98} Вместе с тем Правда Ярослава, предназначенная для Киевской и Новгородской земель, должна рассматриваться под углом отношений Киева с Новгородом. С этой точки зрения создание Древнейшей Правды явилось очередной попыткой Киева привязать к себе Новгород и тем самым удержать свое господство над ним. Такие попытки, как мы уже не раз отмечали, предпринимались из днепровской столицы и ранее, причем с использованием различных средств: военных, политических и даже идеологических (крещение Новгорода). Теперь была осуществлена акция по выработке единого для двух волостей сборника законов. Но, вопреки гегемонистской политике Киева, новгородцы упорно, хотя и не столь быстро, как им хотелось, шли к поставленной цели: установлению полной независимости от Киева. В начале XI в. заметны определенные результаты этого движения. В чем они заключались?

Новгород в первые десятилетия XI в. выступает достаточно консолидированной общиной. Рельефно вырисовываются контуры новгородского веча, обладавшего необходимой силой, чтобы при случае противостоять князю и направлять его деятельность в соответствии с интересами местного общества. Социальную энергию новгородцев в основном поглощала борьба за ослабление зависимости от Киева. Замечательно, что им удалось на некоторое время сделать инструментом этой борьбы князя Ярослава. Тут мы наблюдаем первые проявления новых отношений Новгорода с княжеской властью, которая прежде стояла на страже интересов киевского великого князя, а теперь вынуждена поступиться ими в пользу Новгорода. Наметились перемены и в посадничестве. Появляются ростки посадничества нового типа, сосуществующего с княжением и органически связанного с новгородской общиной. Складываются предпосылки избрания местных посадников взамен присылаемых из Киева. Новые веяния в посадничестве отразились, по нашему мнению, в политической судьбе посадника Коснятина.

Таким образом, начальную историю становления новгородской республики, республиканских органов власти (народное собрание-вече, князь, посадник) надо относить к первой трети XI в. Все это, разумеется, находилось на стадии зарождения и потому мало осязаемо.

К обозначенному времени следует отнести завершение формирования государственности в Новгороде, характеризуемой полным набором присущих ей признаков: наличием еще более окрепшей публичной власти, зачатков «налогообложения» и размещением населения по территориальному принципу. Последующая история новгородской государственности связана с усилением и совершенствованием публичной власти, разветвлением податной системы, углублением территориальных основ расселения.

Завязавшиеся новые отношения в социально-политической жизни Новгорода получили дальнейшее развитие. Вторая половина XI в. сопровождалась заметными переменами в положении князя на новгородском столе. Эти перемены нельзя рассматривать изолированно от борьбы новгородцев против господства Киева, отчаянно цеплявшегося за старину. Именно успехи ее в немалой мере обусловили некоторые существенные изменения статуса князя в новгородском обществе. Конечно, названные изменения отражали и общий ход эволюции института княжеской власти на Руси XI в.: от власти вождя (князя) союза племен к власти князя города-волости. Однако мы все же не должны забывать об особенностях княжеской власти в Новгороде, состоявшей в том, что власть князя здесь формировалась под воздействием напряженной борьбы новгородцев за ликвидацию зависимости от киевских правителей. Результаты этого воздействия мы видим в практике изгнания князей, которая в новгородской истории второй половины XI в. прослеживается четко и определенно.

В Повести временных лет под 1064 г. читаем следующее: «Бежа Ростислав Тмутороканю, сын Володимерь, внук Ярославль, и с ним бежа Порей и Вышата, сын Остромирь воеводы Новгородьского». {99} Из летописного текста неясно, откуда «бежа» Ростислав. Известие летописца о том, что князь бежал в компании с Вышатой, сыном новгородского посадника Остромира, как будто намекает на бегство из Новгорода. Однако, согласно С. М. Соловьеву, Ростислав, недовольный своими старшими родичами-дядьями, бежал из Владимира-Волынского, где княжил. {100} О. М. Рапов допускает возможность попытки Ростислава, являвшегося владимиро-волынским князем, «овладеть своей отчиной с помощью новгородских бояр». Но это ему не удалось, и он, потерпев поражение, бежал на юг. {101} И все-таки версия бегства Ростислава из Новгорода не исключена. Об этом сообщают некоторые, правда поздние, летописи. {102} Красноречиво и помеченное 1052 г. свидетельство В. Н. Татищева, почерпнутое, вероятно, из древних источников: «Преставися Владимир, сын Ярославль старейший, в Новегороде октября 4 дня в неделю и положен бысть во святей Софии, ю же бе сам создал. По нем остался сын его Ростислав в Новгороде и Ростове». {103} Н. М. Карамзин, принимая поздние летописные сведения о бегстве князя Ростислава, писал: «Владимир Ярославич оставил сына, Ростислава, который, не имея никакого удела, жил праздно в Новегороде». {104} Мысль о том, что Ростислав Владимирович бежал именно из Новгорода, среди советских историков разделял И. М. Троцкий. {105} Он предложил следующий порядок «новгородского княжения после Владимира Ярославича: с 1052 по 1054 г. в Новгороде — Изяслав; в 1054 г. он уходит в Киев, оставляя в Новгороде Остромира. Остромир… умер, вероятно, в 1060 г. Этим объясняется появление в 1061 г. в Новгороде Ростислава: его воеводой и, вероятно, ментором был Вышата, сын Остромира, который при жизни отца едва ли бы захотел отнять у последнего Новгород. С 1061 г. по 1064 г. в Новгороде сидит Ростислав Владимирович». {106} И. М. Троцкий, как видим, стремился хронологически связать княжение Ростислава с рассказом летописей под 1064 г. о его бегстве. В итоге исследователь, пользовавшийся известием В. Н. Татищева о правлении в Новгороде Ростислава после смерти Владимира Ярославича как «вполне правдоподобной гипотезой», оказался в противоречии с самим собой. {107} К сказанному надо добавить, что в исторической литературе есть и другие представления о порядке княжений в Новгороде рассматриваемого времени. Одно из них принадлежит В. Л. Янину, который о княжении в Новгороде Ростислава вообще ничего не говорит. {108} Конечно, это не означает, что догадка о пребывании в Новгороде князя Ростислава лишена всякого смысла. Слишком скудны, лапидарны и сбивчивы находящиеся в нашем распоряжении источники, чтобы делать на их основании какие-либо строго определенные выводы. Вот почему такая догадка имеет право на существование в качестве гипотезы наряду с иными гипотетическими соображениями историков.