Эрих фон Дэникен - Послания и Знаки из Космоса

Форма его была не совсем круглой. Очень опасны были огромные змеи, ползавшие по земле. Да, было вот как: летательный аппарат, опасный, как змея, и имеющий форму яйца. Существо, которое вылезло из яйца и присоединилось к ним, было одето в дорогие одежды. Да, бог носил одеяние словно из переливающегося серебром меха.

Таким или подобным образом сенсационное событие могло «сжаться» в поддающуюся пересказу историю. Неудивительно, что уже пятое поколение после дня X не могло догадаться, что произошло на самом деле. Однако настоящее чудо в том, что спустя 15 000 лет филологи делают вид, что точно знают, о чем думали древние люди!

Вот как выглядит толкование мифологических событий одним известным специалистом по этимологии:

«Небесное древо

В мифологических песнях часто упоминается большой дуб, яблоня или розовый куст, и мне кажется, едва ли подлежит сомнению, что они обозначают воображаемое дерево, на котором, как считали, каждый день на востоке вырастает солнце. Солнце называют и розой, и золотым яблоком, а поскольку для розы и яблока всегда нужен ствол, на котором они могут расти, то считают, что каждое утро невидимое дерево всходит, до полудня становится выше и выше, а вечером снова погружается в землю или его срубают».

Кто захочет и сможет, пусть поймет, откуда знатоки, если только они сами не обладают божественной интуицией, берут свои определяющие знания, из каких мозговых извилин вытаскивают, о чем давние предки должны были думать («едва ли подлежит сомнению»), как им хватает смелости далее рассуждать, что полагали люди некогда.

Идет запутанная игра. У кого флеш-стрит, последовательность из пяти карт одной масти?

То я узнаю, что содержание мифа — это превратившаяся в сказку история. Только я на это настроюсь, мне нашептывают: ошибочка, это превратившаяся в историю сказка. Так с чем же я имею дело? Если пересказывают историю, то зачем тогда это подражание сказке? Если же это сказка, то где же тогда история? Нужно найти компромисс.

Специальные исследования дали примерно такие результаты: народ А рассказывал такую же историю, что и народ Б, он употреблял схожие корни слов, пользовался теми же моральными категориями, знал о тех же божествах, что и другой народ. Отсюда можно сделать выводы, что те или иные племена когда-то имели, очевидно, общие корни или находились под одинаковыми воздействиями. Но сравнительное изучение мифологии не может показать, исходит ли сравнение из первоначального значения описанных событий.

Само собой разумеется, во многих мифах заложены идеи и аллегории, которые по своей сути нам уже непонятны и потому могут интерпретироваться различным образом. Некоторые сообщения не удается также согласовать с неоспоримыми знаниями о древних народах и временах.

С давних пор мифы были излюбленным объектом изучения. Правда, на протяжении столетий доступ к ним перекрывали религиозные воззрения. Прошло немало времени, прежде чем стали принимать в расчет возможность того, что в поэтическом фольклоре могут быть заложены настоящие исторические предания и даже очень важные сведения о происхождении мира. В конце концов обнаружилось, что в мифах содержатся точные сведения, поддающиеся проверке, о народах и объединениях родов, основаниях поселений и формах поведения племен. Однако религиозные, лингвистические, этнографические, а также материалистические объяснения вызывают все новые вопросы. И все чаще кажется, что с помощью скальпеля сугубо научных дисциплин нельзя приблизиться к истокам вещей.

Мне не по душе взывать к вере, поскольку больше я доверяю знаниям. В поисках истин, которые не были бы мотыльками-однодневками, мифы могут быть очень полезны. Как раз сегодня! С помощью современных технических знаний из преданий можно извлечь твердые зерна. Преимущество этого способа состоит в том, что он быстрее приводит к ясным результатам, так как в наше время техника дает функциональные факты.

В инженерном деле это называется «работать рационально». Академические «фабрики мысли» могли бы многому поучиться у многократно обруганной техники: она сводит каждую задачу к ее простейшему варианту; она подыскивает для него такие решения, которые не будут пересмотрены уже завтра, поскольку вчерашний отправной пункт оказался ошибочным. Техника не может себе позволить обходные и ложные пути.

Что касается мифологии, в простейшем варианте постановки задачи есть то преимущество, что он ближе всего приближается к возможной истине. Ибо все определенно начинается с бессилия языка. Словарный запас давних очевидцев был скуден, понятия языка касались исключительно повседневной жизни и постоянно повторяющихся явлений природы. Свои названия в первую очередь имели род и родственники, животные, растения, первые орудия труда и простейшее оружие. Огонь и солнце, вода и ветер, день и ночь, восход и заход солнца, молния и гром, рождение, болезнь, смерть также имели свои названия. Но если случалось нечто, что нельзя было описать непосредственно скупым набором слов, то придумывали описания, которые в форме сравнения, понятного для разума, позволяли представлять себе картины. Поэзия.

Ошибочно полагать, что лишь речь и мышление — связанные между собой функции, и думать без языка нельзя. Это еще и математика (а тем самым мыслительный процесс), например когда анонимный покупатель в последнем ряду на аукционе «Сотби» поднимает руку, растопыривает пять пальцев и поручает своему посреднику в первом ряду предложить 50 000 долларов. Если он показывает пять пальцев дважды, его предложение подскакивает до 100 000 долларов. Не произносится ни слова, но идет интенсивная мыслительная деятельность. Язык жестов может служить для передачи сведений так же, как рисунки, песни и музыка. Он зачастую может выражать то, чего не может передать речь. Никто никогда не узнает, какими жестами древние рассказчики сопровождали свои повествования. Возможно, что смех, плач, нечленораздельный спонтанный звук наполняли сложные ситуации — и «повествовали»!

Вспоминаю о встрече с альпийским пастухом на одной из гор массива Бернина у меня на родине. Он рассказывал легенды о гноме, который якобы и сегодня бродит в округе. Там, где пастуху не хватало слов или они казались ему недостаточно сильными, он жестикулировал, совершая выразительные движения. Было все понятно. Без слов.

Роль жестов в устных преданиях совершенно не принимается во внимание.

Язык — любимый пасынок мышления. Он постоянно плетется позади событий. Ему нужно найти и сформировать понятие для того нового, что уже произошло. Язык также не является неизменной «вещью», он постоянно меняет значение своих понятий. На фоне уровня развития своих носителей он никогда не бывает нейтральным и отражает дух времени. Уже начиная с даты, которую показывает нам первый письменно зафиксированный язык, нет никакой ясности. Однако создание многих мифов уходит далеко за нулевую отметку нашего летосчисления в давнее, едва изученное прошлое. Как часто использовавшиеся в них слова изменяли свое значение! Кроме того, все те, кто примерял мифы на себя, наполняли слова другим семантическим значением. Не в последнюю очередь именно поэтому в разные эпохи их истолковывали столь спорными способами. Со временем поэтическим описаниям придавали все больше и больше значения и вольно или невольно упускали из виду суть тех сообщений, которые, так сказать, прошли сквозь века. А ведь мифы содержали сущность, которая была пережита, выстрадана и рассказана. В излишне ценной упаковке эта сущность едва различима.