Андрей Ваджра - UKRAINA: От мифа к катастрофе

Как видите, позиция «ураинофоба» Ваджры полностью совпала с позицией украинофила Костомарова. (Смеется)

Наверное, единственным исключением в провинциальном украинофильском литературном примитивизме был Иван Франко. Однако, несмотря на его «свидомисть», он не был «украинским» писателем. Франко – чистый продукт европейской культуры. Его представление об «Украине» (а точнее Малороссии), которую он воспевал, но никогда не видел воочию, четко укладывается в рамки украинофильской идеологии, почерпнутой им при переписке и непосредственном общении с малорусскими и галицийскими украинофилами. Именно под ее воздействием он из польского социалиста трансформировался в национального «украинского» социалиста.

Необходимо отдать должное Ивану Яковлевичу, он обладал ярким талантом мыслителя и писателя, Но… отнюдь не «украинского», а европейского. Что знал он о реальной Малороссии, просидев всю жизнь в Галиции? То, что он писал об иделическом образе под названием «Украина», да еще с национал-социалистическим уклоном, и призывал за него бороться, не делало его «украинцем». Он, как я уже сказал, сформировался в европейской культурной и политической среде конца XIX века, и на идею «Украины» смотрел, как мог бы тогда смотреть национально настроенный европейский социалист того времени. Иван Франко это феномен польско-австрийской культурной среды.

Д.Р.: Если подытожить, то, что получается?

А.В.: Получается, что вся вторая половина XIX века, которую сейчас называют «эпохой возрождения украинской литературы» была не чем иным, как временем возникновения и угасания провинциальной малорусской литературы, временем экспериментов малорусской интеллигенции с народным малорусским наречием. И не более того.

Даже сам Драгоманов был вынужден признать, что «в остатні роки письменство українське в Росії пішло назад, а не наперед, як це можна бачити, напр., по тому, що ліпші тамтешні українські писателі, Нечуй і Мирний, упали до таких творів, як «Опеньки», «Перемудрив», та показують таку темноту думок і такий брак навіть поверховного письменського смаку, який видно, напр., у повісті «Над Чорним морем». Погляд на дійсну умілість письменську такого Тургенєва чи Л. Толстого або принаймні на натуральність картин такого Гл. Успенського міг би показати ліпші письменські взірці молодим галицьким письменникам…». [121] М.Драгоманов «Чудацькі думки про українську національну справу». А потом добавил: «тепер твори навіть найбільше вчених українолюбців стоять далеко нижче по науковій вартості, ніж твори чистих москалів або українців-общерусів». [122] М.Драгоманов «Чудацькі думки про українську національну справу».

Д.Р.: Думаю, что многие с этим не согласятся.

А.В.: Безусловно. Но я и не рассчитываю на то, что все поголовно примут данный взгляд на вышеуказанные вещи. Это было бы странно.

Однако моим оппонентам будет очень сложно объяснить тот факт, что во второй половине XIX века на ниве малорусского культуростроительства украинофильство смогло себя, и то с трудом, воплотить лишь в этнографии и литературе. Если весьма небольшая малороссийская литература XIX века (названная в последствие «украинской») не была только продуктом увлечений провинциальной русской интеллигенции юго-западного края, то где же весь пласт малорусской («украинской») культуры, в рамках которой родилась и развивалась малорусская («украинская») литература? Его-то как раз и нет! Вот в чем все дело. На тот момент была лишь общерусская культура и общерусская литература, в рамках которой, как составная часть, существовал сегмент малорусской литературы. Даже «свидоми» кандидаты, доктора и «членкоры», взахлеб рассказывающие о непревзойденном великолепии «украйинськойи литэратуры» признают, что в XIX веке, когда происходил бурный подъем национальных литератур Европы, «Україна переживала його насамперед на рівні колоніального (чи напівколоніального) “малоросійського пісьменства”». [123] Історія української літератури. XX століття. У 2 книгах. Книга 1. Київ, “Либідь”, 1994, с. 9. Другого и быть не могло.

При этом, хочу еще раз обратить Ваше внимание на то, как поражен разум «свидомого панства» фикциями украинской пропаганды. Вдумайтесь в вышеприведенную цитату. «Украина переживала в XIX веке подъем национальной литературы на уровне колониального/полуколониального малороссийского литераторства». Как «Украина» могла что-то «переживать» если ее не существовало? Здесь очевидная подмена понятий. В данном случае, узкая прослойка политических сектантов выдается за «Украину», под которой подразумевается Юго-Западный край, населению которого на литературные эксперименты украинофилов было просто наплевать. Подавляющая часть его о них вообще ничего не знала, а та, которая знала, все равно читала Достоевского, Гоголя, Пушкина, Тургенева, Толстого, Чехова… Что при этом характерно, данная категория лиц «переживала» «подъем национального литераторства» именно на малороссийском уровне, заметьте, отнюдь не на украинском. То есть подъем НАЦИОНАЛЬНОГО литераторства у «свидомых» украинофилов XIX века происходил все-таки на МАЛОРОССИЙСКОМ уровне, то есть на уровне областного сегмента общерусской литературы. Понятие же «колониальная/полуколониальная литераторство» вообще лишено всякого смысла. Что значит «колониальное/полуколониальное литераторство»?!

На странице пятой того же учебника для студентов филологических факультетов украинских ВУЗов, я все-таки обнаружил смысл этого понятия. Оказывается «за останні триста з гаком років українська література, перебуваючи в колоніальному становищі, не могла розвиватися на всю силу генетично закладених у ній можливостей… вона проходила через утиски й труднощі, невідомі літературам, які не зазнали національного гніту». [124] Історія української літератури. XX століття. У 2 книгах. Книга 1. Київ, “Либідь”, 1994, с. 5. То есть, с точки зрения членкора АН Украины Дончика, под редакцией которого вышел этот учебник, «колониальная литература», это та, которую «национально гнетут» колонизаторы. Сразу возникает закономерный вопрос, что значит «литературное угнетение»? Как можно угнетать литературу? Размышляя над этим, я все время отгонял от себя сакраментальную фразу, навеянную учебником истории украинской литературы - «московський царат підступно гнобив український гопак». Очевидно отрыванием ног танцорам. Интересно, подумал я, сколько было оторвано за триста лет сугубо украинских национальных ног? Надо будет обязательно почитать об этом в учебнике по украинской культуре. Уверен, что там есть целый раздел, этому посвященный, причем с точными статистическими данными.