Мачей Кучиньский - ЗАГАДКА ФЕСТСКОГО ДИСКА И ЗМЕЕПОКЛОННИКИ

Верно все это или нет, но это впечатляло: ведь все в целом как бы утверждало, что жизнь и смерть тела зависит от полосчатых лент – от генов. Вот они и повязывают останки, ибо они-то и определяют время жизни! Быть может, таким образом неведомый жрец, живший много веков назад, сказал свое слово в дискуссии, которую ведут и по сей день по этой проблеме ученые. Наступление смерти в строго определенное для тех или других видов время все еще непонятно нам.

По одной из гипотез, смерть вызывают ошибки в копировании генов, наслаивающиеся за время жизни индивидуума, так что в конце концов искаженная "запись" уже не в состоянии эффективно репродуцировать белок. Однако такой взгляд встречает серьезную критику, поскольку гены представляют собой настолько идеальные репликаторы, что состав неисчислимых белков в пределах геологического времени совершенно не изменился, несмотря на астрономическое количество копирований. По сравнению с этим период жизни одного индивидуума и количество делений клеток в его тел представляются мгновенным и мизерным.

По другой гипотезе, выдвинутой сэром Питером Мидауэ-ром, смерть от старости вызывают летальные гены замедленного действия 16. Он предположил существование таких генов, которые начинают действовать в организме лишь после того, как внутренняя химическая среда тела кардинально изменится, свидетельствуя о старости: в ней накопятся вещества, которых нет в молодом еще теле. Их появление является сигналом для летального гена начать свою разрушительную работу. Эти гены не удалены из генного банка вида – например, человеческого – и переносятся из поколения в поколение благодаря тому, что разрешение от бремени, а с ним и передача летального гена происходят в молодости, задолго до того, как ген мог бы начать действовать.

Эти и подобные им гипотезы, отнюдь научно еще не подтвержденные, тем не менее указывают направление поисков в современной науке, а также на растущее у ученых убеждение, что причины ограничения времени жизни следует искать в генетическом аппарате.

Такое убеждение, казалось, лежит и в основе ритуала ама-памитль – полосчатых погребальных флажков…

Я двинулся по следам генов. Кодекс Виндобоненси. Здесь в нескольких местах был изображен то ли гномик, то ли домовой, но, по крайней мере, не божок и уж тем более не бог, изображенный с подобием "слюнявчика на шее". "Слюнявчик" тут был важным знаком, поскольку его украшала тонкая одинарная полоска, указывающая как раз на то главное в ней. Тогда ее носитель, гномик, мог быть воплощением действия, вызванного этими полосками-генами и состоящего в том, что инертная кодированная "запись" оживает.

Рисунок на странице 52-й кодекса (см. фото 6), подпорченной действием времени, но еще поддающейся прочтению, заставлял задуматься о многом. Так вот, во втором ряду снизу по приказу черного божества ген-гномик с обезьяньей головой выглядывает из фигуры, именуемой

или тлапапалли (tlapapatli), изображаемой в виде прямоугольника, разделенного на четыре или три цветных поля, появляющейся часто, но малопонятной и неясно еще объясненной. Однако в контексте генов эти неясности немедленно исчезают! Ведь ген – это кодированная "запись" из четырех "букв"! На языке науки только четыре основания кодируют очередность аминокислот в белковой молекуле: аденин (А), тимин (Т), гуанин (Г), цитозин (Ц). А три из этих четырех оснований, называемые триплетом или кодоном, являются шифром для одной из двадцати аминокислот. Например, кодон AAA у всех организмов Земли обозначает аминокислоту лизин, а кодон ГЦА – аданин.

Выходит дело, я смотрел на заключенные в рамки изображения этих четырех оснований, обозначаемых биохимиками четырьмя буквами, а миштекскими жрецами ч- четырьмя колерами: коричневый, красный, голубой, желтый… Рядом же – просто не верится! – такая же рамка, но уже с тремя цветами, то есть самый что ни на есть настоящий кодон! Коричневый, красный, голубой!… Неужто они и впрямь что-то кодировали?…

Привыкший к самым поразительным неожиданностям, я все равно не верил своим глазам. Пониже этих двух рамок – табличка из двадцати объектов. И в биохимии известны двадцать аминокислот, чаще всего входящих в состав белков!

Что дальше? Заставил задуматься появляющийся из колона вверх ногами гномик, которого пальцем отсылал вверх черный бог. Я решил, что этот переворот его означает, что кодон с момента трансляции на аминокислоту, а ряд кодонов – на белковую молекулу, превращаясь, преобразуясь – как бы "переворачиваясь", – перестают быть собою. Из дезоксирибонуклеиновой кислоты, ДНК, пропуская здесь промежуточные фазы, они становятся белковой цепочкой. Информация, заключенная в гене, становится белком.

Ничто, кроме цифр и красноречивой совокупности элементов этого "ребуса", не говорило в пользу моей догадки, но ведь… Если я понимал, что этого мало, то соседний рисунок в третьем ряду снизу по левой стороне демонстрировал ступенчатый узор в виде кирпичиков, а он-то, как я уже толковал, был знаком белков – продукта генов. Эту мысль подтверждали и другие рисунки, рассеянные по многим страницам кодекса, а среди них – в особенности тот, на котором такие же ступенчатые кирпичики служили опорой для человеческой головы и Древа Жизни. Оба эти символа идеально увязывались с толкованием белков как кирпичиков.

Возвратившись на 52-ю страницу, я увидел в самой ее середине символ места, где возникают люди – Тамоанчана: набор перьев, или сжатых ярем-хромосом, и растение малинами, "скрученное", со струйкой крови, символизирующее преобразование "кодовой записи" двойной гелисы в тело. Далее изображена гора-организм, образованная, как я счел, этим комплектом хромосом, а рядом – ее творение: яйцо – драгоценный сосуд, наполненный живой водой.

Повыше расположены по-разному составленные "белковые" структуры, обозначенные только четырьмя колерами.

Наверху слева, окруженная "белками" – она вся из них состоит, – нарисована агава. Оказывается, именно она была предметом всей этой рисованной "лекции". Да, агава, дающая сок для одного из основных напитков американских народов, была конечно же достойна попасть в священную книгу миш-теков. Впрочем, на уровне клеток для миштеков не было существенной разницы между человеком и растением. Эти создания различались только "масками", только "кожей", являясь в принципе одной и той же субстанцией, но по-разному сформированной их богами.