Цезарь Солодарь - Дикая полынь

А сейчас вернемся к скаутскому сборищу на винницком бульваре.

Сняв с головы потрепанную студенческую фуражку и вытирая обильный пот, разгорячившийся агитатор победоносно оглядел ребят и подчеркнуто ласково спросил Гришу:

— Теперь, мой дорогой, ты меня понял, правда?

— Правда.

Неожиданный ответ Гриши заставил нас в изумлении застыть.

— Я понял, — продолжал Гриша. — Водовоз Шая, конечно, захочет соединиться с заводчиком Львовичем, но Львович с Шаей — нет!

Ребята прыснули со смеху: уж больно диковинным в их воображении предстало единение напыщенного Львовича в черном сюртуке и шелковом жилете с вечно босым Шаей, от рассвета до темна развозившего в огромной грохочущей бочке воду по закоулкам Иерусалимки.

Сионистский миротворец в студенческой фуражке сердито насупился. Мальчики "из хороших семей" снова угрожающе двинулись на Гришу. Его защитники тоже мгновенно изготовились к драке.

Но это могло сорвать сбор, на который так уповали устроители. И они поспешили утихомирить мальчишек:

— Спокойно, без драки! Пусть этот большевистский агент убирается к таким же, как его брат! Он еще будет валяться у нас в ногах, увидите!

Взяв за руку бледного Костика Березовского, Гриша с подчеркнутой неторопливостью удалился.

Когда стихли разговоры о "большевистском агенте", нам в самых возвышенных тонах объявили, что отныне каждый из присутствующих здесь ребят имеет право носить звание скаута еврейской национальной скаутской дружины. Тому, кто не опозорит это звание, будет открыта дорога в партию сынов Сиона. Она могуча, она действует во всех странах мира, ибо все евреи, где бы они ни жили и чем бы ни занимались, братья по духу и по крови. А кто из них сколько зарабатывает, это уже "абашертэ зах", то есть "веление судьбы".

Затем огласили список тех, кому доверялось командовать звеньями скаутской дружины. Название звеньев были самые причудливые и заманчивые, вроде "Лев пустыни", "Серый волк", "Дикий голубь". В списке командиров оказались сыновья наиболее богатых родителей.

А под конец нам посулили:

— На первом занятии звеньев каждому из вас подарят парусиновую шапочку скаута и шелковые ленточки на левое плечо — под цвет названию звена. И еще каждый получит учебник древнееврейского языка в кожаном переплете.

На занятия звена "Дикий голубь", где командиром стал хиловатый с виду сынок владельца большой лавки под заманчивой вывеской "Гастрономия, бакалея и колониальные товары из Одессы", я не пошел.

Это не осталось не замеченным. Через несколько дней моего отца неожиданно навестил почтенный владелец упомянутой лавки. Забылась его фамилия, но память сохранила прочно прилипшее к нему прозвище "кошерный пристав": бородкой и усами он походил на одного из винницких приставов царских времен и, важно надувая щеки, недвусмысленно гордился столь возвеличивающим его сходством.

"Кошерный пристав" многозначительно откашлялся и с укоризной сказал моему отцу:

— Плохой вы еврей, если не понимаете, что в такое время скаутские отряды не детская забава. Они организуются по указанию самого Жаботинского — запомните это раз и навсегда! — Молчание отца принудило лавочника перейти на снисходительный тон: — Ой, извините, я все понимаю! Ваш шалопай обманул вас и не пошел в скауты без вашего ведома, не так ли? Тогда потолкуйте с ним при помощи хорошего ремня…

Откровенное стремление отца поскорее избавиться от непрошеного гостя окончательно вывело лавочника из себя. Потеряв самообладание, он на пороге угрожающе крикнул:

— Раз вы не знаете, то узнайте и запомните, хорошенько запомните: нашими цеиреционовцами руководит не какой-нибудь там меламед или мишурес [Меламед — учитель религиозной школы, мишурес — мелкий маклер.]! Нет, организовать скаутские отряды велел человек, который был в Москве на конференции "Цеире цион". И он лучше нас с вами знает, что нужно делать и мне и вам!

Ни отец, ни тем более я еще не знали тогда, что разъярившийся лавочник проболтался нам о секретной конференции сионистов, уделившей основное внимание планам борьбы с молодой Советской властью. О решениях этой конференции с радостью узнали и белогвардейские полководцы и лидеры правительств, посылавших интервентские полчища в нашу страну. Именно на этой конференции в мае 1918 года были произнесены и впервые задокументированы слова, уже более шестидесяти лет находящиеся на вооружении у деятелей международного сионизма:

"Социализм стоит сионизму поперек дороги".

Прошло много лет после визита к нам лавочника-политикана. И я услышал от отца:

— Когда ты только родился, помню, попалась мне в руки какая-то книжка о политической жизни России после разгрома революции 1905 года. Там, между прочим, говорилось, как в месяцы разгула реакции, когда всяческие черносотенные организации душили все прогрессивное и заодно устраивали погром за погромом, особенно неистовствовали две наиболее реакционные газеты — "Московские ведомости" и "Россия". И, представь себе, в редакциях обеих газет первую скрипку играли люди нашей национальности, сторонники сионизма. Я не запомнил названия книжки и фамилии автора, не могу простить себе этого!

Сорок с лишним лет спустя мне все же удалось установить название книги и имя автора. Называется книга "Новый строй", издана в 1909 году в Москве типографией "Товарищества русского печатного и издательского дела". Написал ее Виктор Обнинский.

Он яростный бард конституционной монархии и национализма. Его, всячески прославлявшего "единство" разных наций под эгидой монархии, уж никак не заподозришь в стремлении опорочить сионизм. И Обнинский действительно рассказал о наличии сионистских элементов в руководстве черносотенных газет, прославлявших душителей первой русской революции, призывавших к еврейским погромам. Какие тут возможны комментарии!..

Вернемся, однако, в Винницу. После неудачного сионистского сборища на городском бульваре наш город еще несколько месяцев стонал под пятой украинских контрреволюционеров разных мастей. И все они прекраснейшим образом уживались с сионистами. Правда, и те, и другие скрывали, что Жаботинский заключил с петлюровским представителем Славянским договор о создании на Украине "еврейских повстанческих отрядов" в помощь войскам Антанты, замышлявшей новый поход на нашу страну. Агент английской разведки Петерсон благословил этот договор от имени западных империалистов.

Окончательное освобождение от всякого рода националистических "самостийных" правителей и их войск вскоре принесла моему родному городу Красная Армия.

Накануне своего бегства из Винницы остатки петлюровских банд вкупе с белопольскими оккупантами намеревались устроить "прощальный" погром. Наученная горьким опытом сионистского "заступничества", дрожала еврейская беднота, предвидя, что и на сей раз ее оставят без всякой защиты. Но большевистское подполье города сумело своевременно сообщить об этом командованию 24-й Самаро-Симбирской дивизии, с боями продвигавшейся к Виннице. И воины прославленной дивизии, носившей гордое название Железной, вышибли контрреволюционных погромщиков из города на два дня ранее намеченного теми "организованного отступления".