Рейн Крюгер - Китай. Полная история Поднебесной

Искусство переживало подъем. Император Шэнь-чжу поддерживал составление гигантских энциклопедий, которые содержали все накопленные знания, а при следующем правителе была издана единая энциклопедия, насчитывавшая 26 тысяч томов. Начался процесс признания Китаем достижений Запада в некоторых областях науки и техники. Итальянские миссионеры познакомили местных художников с отдельными приемами европейской живописи, например с перспективой, но китайцы по-прежнему считали изображение света и тени неестественным. Появились последователи у голландского натюрморта. В литературе по-прежнему доминировали поэзия — особенно лирические песни — и эссеистика, но эти жанры не могли похвастать такими же достижениями, как рассказ, драма и роман. Сочинители рассказов, в которых почти всегда присутствовали сверхъестественные силы, отдавали предпочтение изящному ученому стилю, но в романах уже начал появляться разговорный язык. Одно из таких произведений, написанное в XVIII веке, относится к числу шедевров китайской литературы. Это роман «История камня», или «Сон в красном тереме», повествующий о жизни и судьбе нескольких поколений большой аристократической семьи, об ее возвышении и упадке. Более двадцати лет потратил Цао Сюэцинь на сочинение этого энциклопедического романа, который открыл новые горизонты для литературы Китая, откровенно изобразив чувства людей, что противоречило сложившейся традиции, и занял в китайской культуре место, сравнимое с местом пьес Шекспира или «Дон Кихота» на Западе. Во многих прозаических произведениях той эпохи содержалась критика существующих порядков, в частности, формализма конфуцианского учения, экзаменационной системы и общественных отношений. Некоторые проповедовали феминизм, вошедший в моду в Европе только в XX веке, и выступали против обычая бинтовать ноги женщинам, который постепенно отмирал — вместо маленьких ступней признаком благородного происхождения стали длинные ногти. Драматурги существенно пополнили список пьес своих предшественников эпохи Мин — в каталоге 1781 года их насчитывалось 1013. Некоторые пьесы были необыкновенно длинными — одна такая пьеса состояла из 240 актов, и ее представление длилось два года. Тем не менее театральные спектакли обычно состояли из отдельных актов разных пьес.

Мирное течение жизни почти не нарушалось крестьянскими восстаниями на юге, которые быстро подавлялись, а также военной активностью маньчжуров, которая хоть и была значительной, но проходила вдалеке от границ империи. До Китая они уже завоевали Корею, а вскоре (в 1683 году) им покорился и Тайвань. Монголы были союзниками маньчжуров, но по мере китаизации династии Цин начали превращаться во врагов. Шестилетняя война, которую начал монгольский хан Галдан, продолжалась до 1696 года, когда император Шэнь-чжу лично возглавил восьмисоттысячную армию, оснащенную артиллерией западного образца, и повел ее через пустыню Гоби во Внутреннюю Монголию. Решающее сражение произошло у югу от Урги (Улан-Батор), в девятистах милях к северо-западу от Пекина. Китайская армия одержала победу, и Галдан покончил жизнь самоубийством. Это было важное историческое событие — угроза со стороны степных народов, на протяжении нескольких веков висевшая над северными провинциями страны, была практически устранена.

Два десятилетия спустя восстание на западе Монголии привело к тому, что китайцы завоевали всю Монголию и Сянган. Затем они продолжили наступление на Тибет, захватили Лхасу, а во главе китайского протектората поставили нового далай-ламу. Китай подчинил себе Непал, Бирму, Вьетнам и Сиам, и к XVIII веку империя расширилась до своих максимальных размеров. Со временем южные приобретения были утрачены, но Тибет, Синьцзян и Внутренняя Монголия и сегодня входят в состав Китая. Проникновение Китая в Центральную Азию имело далеко идущие последствия.

В этот период расширяла свою территорию и Российская империя. К северо-востоку от Монголии русские построили форт на реке Амур. Маньчжуры считали эту землю своей, и в 1685 году разрушили русское поселение. Войну удалось предотвратить при помощи переговоров, в которых переводчиками выступали миссионеры-иезуиты. Результатом переговоров стал Нерчинский договор, но неточности в переводе китайского, русского и маньчжурского текстов стали причиной пограничных конфликтов, и в 1727 году в городе Кяхта был подписан новый договор. Несмотря на то что китайцы до сих пор оспаривают справедливость этих пограничных соглашений, они допустили в Пекин русское консульство и торговую миссию и разрешили построить православную церковь. В настоящее время это часто трактуют как первую из «уступок», которые вызвали такое недовольство в следующем столетии и привели к серьезным последствиям. Дело в том, что в китайской традиции считалось нормой предоставлять резиденцию дипломатическим миссиям варваров, плативших дань империи; послам разрешалось брать с собой купцов и строить храм — под контролем управления по делам варваров. Однако для европейцев цель посольства состояла в установлении постоянных дипломатических отношений между равными суверенными государствами, и они считали, что в этом случае купцам предоставляется право свободно торговать по всей стране, не ограничиваясь жесткими рамками специальных соглашений. Китайцы придерживались другой точки зрения, и действия, которые они считали правильными, европейцы рассматривали как нарушение договора. Столкновение китайской убежденности в своем превосходстве и европейского высокомерия было неизбежным.

В XVII и XVIII веках поведение голландских и португальских послов по отношению к императору усилило убеждение китайцев в своем превосходстве, поскольку на официальных церемониях европейцы вели себя как вассалы. Во-первых, они приносили богатые подарки — с точки зрения китайцев, это была дань, — число которых доходило до нескольких сотен. Во-вторых, они били земные поклоны императору, то есть простирались ниц и девять раз касались лбом земли, вставая и кланяясь после каждых трех раз. Однако русский посол отказался исполнять этот ритуал и был вынужден уехать. Британцы же подошли к решению вопроса иначе.

В сентябре 1792 года из английского Портсмута в Китай отправились несколько сот человек, среди которых были купцы. Все они состояли в свите графа Макартни, чрезвычайного и полномочного посла Британской империи при китайском императоре, которому он вез письмо от короля Георга III. В письме, содержавшем пышные похвалы в адрес императора, «которому Провидение даровало трон на благо всех народов Земли», упоминались также успехи британского монарха, который победил врагов «во всех четырех частях света». Но в данном случае, указывалось в послании, его цель — не завоевания, а «расширение знаний об обитаемых землях». Поэтому король выражал «страстное желание познакомиться с институтами многолюдной и обширной империи», писал о расширении «границ дружбы и благожелательности», восхвалял «преимущества свободных и дружеских связей между двумя такими великими державами, как Китай и Великобритания».