Руслан Скрынников - Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века

В смысле религии набожные Мнишки поставили беглому монаху самые строгие условия. Он должен был привести все православное царство Московское в католическую веру за год. В случае несоблюдения срока Мнишек и его дочь получали право «развестися» с царем, разумеется, сохранив при этом все земельные пожалования. Воевода милостиво соглашался, если ему будет угодно, подождать обращения Московии «до другого году», но никак не позже. [55] Там же, с. 161–162.

Таким было содержание удивительного брачного контракта, подписанного самозванцем в Самборе 25 мая 1604 г.

Осуществленные на практике самборские обязательства Лжедмитрия I привели бы к расчленению России. Однако интересы собственного народа и государства мало заботили авантюриста. Подобно азартному игроку, он думал лишь о ближайшей выгоде.

Во время переговоров с королевскими чиновниками в Кракове Отрепьев выразил пожелание, чтобы король приставил к нему своего сенатора (Мнишка) и позволил продолжать военные приготовления, собирать казаков и добровольцев из числа польских подданных. [56] Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 98.

Столкнувшись с противодействием сенаторов и сейма, Сигизмунд III не смог использовать коронную армию для войны с дружественным соседним государством. Как писали польские хронисты, Юрий Мнишек, Константин Вишневецкий и другие паны собрали войско для самозванца «на свой счет». [57] Хроника Пясецкого. — В кн.: Материалы для эпохи Смутного времени, извлеченные из разных авторов. Варшава, 1909, с. 5. Однако мнение, будто армию Лжедмитрия снарядили на частные средства, не вполне точно. Ни Сигизмунд III, ни член сената Речи Посполитой Ю. Мнишек не были частными лицами. Между тем прямая поддержка короля имела решающее значение для успеха авантюры.

Военные приготовления в Самборе и Львове приобрели широкий размах, и тогда коронный гетман Ян Замойский потребовал у Мнишка объяснений, почему тот собирает солдат без ведома его, гетмана, как высшего воинского начальника, «чего никогда не бывало». [58] Письмо Я. Замойского Ю. Мнишку (1604 г.). — В кн.: Записки С. Жолкевского, прилож., с. 18–19. Замойский строго предупредил сенатора, что его своевольные действия могут нанести большой ущерб Речи Посполитой.

Незаконные действия Мнишка компрометировали короля, что не могло не вызвать тревогу при дворе. Стремясь успокоить Сигизмунда III, Мнишек писал ему в письме от 4 (14) июня 1604 г.: «Я смиренно прошу Ваше Величество быть уверенным в том, что я выполняю свои планы с такими предосторожностями, как будто я никогда не нарушал свои долг». [59] Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 149.

Самборская казна была постоянно пуста, и Мнишек не мог выделить Отрепьеву даже тех 4000 злотых, которые король пожаловал царевичу на содержание. Тем не менее ему удалось получить кое-какие ссуды, и он приступил к формированию наемной армии.

К середине августа 1604 г. покровители самозванца собрали в окрестностях Львова некоторое количество конницы и пехоты. Под знамена самозванца слетались наемники, оставшиеся без дела после прекращения боевых действий в Ливонии. Среди тех, кто готов был запродать оружие московскому царевичу, можно было встретить и ветеранов Батория и всякий сброд — мародеров и висельников.

Ставки на наемных солдат стояли в Европе на очень высоком уровне, и Мнишку трудно было оплачивать услуги наемного воинства. Не получая денег, «рыцарство» принялось грабить львовских мещан. Дело дошло до убийств. [60] Там же, с. 151.

Политика Сигизмунда III была двуличной и лицемерной. [61] Московская дипломатическая переписка сохранила известия о том, что Сигизмунд III предпринимал попытки подтолкнуть к войне с Россией крымского хана. Не позднее лета 1604 г. придворный хана А. Сулешев известил Москву, что король виделся с крымским гонцом Джаном Черкашенином и пообещал уплатить Крыму казну за два года, если хан согласится помочь тому, кого Польша решила «возвышать», т. е. московскому царевичу. По возвращении в Крым гонец доложил о предложении короля, и Казы-Гирей «на той думе был» ( Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами, с. 47). Секретное обращение короля не имело успеха, поскольку не было подкреплено посылкой денег в Крым. Без согласия сейма Сигизмунд III не мог выполнить своих щедрых обещаний. На словах глава государства выступал за соблюдение существующих мирных соглашений, а на деле готовил войну. Пока наемное войско оставалось во Львове, король оставлял без ответа жалобы местного населения на грабежи и насилия. Прошло полторы недели после того, как Мнишек покинул Львов и выступил в поход, и лишь тогда Сигизмунд III издал запоздалое распоряжение о роспуске собранной им армии. Папский нунций Рангони получил при дворе достоверную информацию о том, что королевский гонец имел инструкцию не спешить с доставкой указа во Львов. [62] Реляция Рангони 8 (18) сентября 1604 г. — In: Pierling P. Rome et Demetrius, s. 191.

Тем временем армия самозванца медленно приближалась к русским границам. Иногда отряды делали в день по 2–3 мили, иногда останавливались в одном месте на несколько дней. Сохранилась поденная записка похода Мнишка, составленная неизвестным лицом из окружения воеводы. Записка содержит полный перечень имений, в которых «рыцарство» останавливалось на постой. Мнишек владел селами в окрестностях Львова. Наемники останавливались там на привал, но лишь в течение одного дня. Значительно больше времени они провели во владениях князя К. Вишневецкого, Ружинского, киевского католического епископа Казимирского и других лиц. [63] Поденная записка о походе Лжедмитрия I. — Львовская историческая библиотека АН УССР, ф. библ. Оссолинских, № 5998/III, копии А. Гиршберга, л. 78–79; СГГД, ч. 2, с. 168.

Самозванец щедро одаривал своих кредиторов долговыми записями. Погасить их предполагалось за счет богатой московской казны. Пока же все тяготы по содержанию наемного сброда должны были нести украинские крестьяне, население тех имений, где останавливались солдаты.

Некоторые магнаты не только кормили армию «царевича», но и предоставляли для нее пополнения. Князь Ружинский письменно обязался присоединиться к Лжедмитрию с несколькими сотнями солдат. Пан Халецкий и пан Струсь обещали привести 1000 всадников. [64] Письмо из Чернигова 1 (10) ноября 1604 г. — Киевская старина, 1899, янв., с. 11–12.

К концу первых двух недель похода самозванец оставался в пределах львовщины. Во время остановки в Глинянах в начале сентября был проведен смотр. Рыцарство собралось в «коло» и произвело выборы командиров. В полном соответствии с волей Мнишка сам он был избран главнокомандующим, а Адам Жулицкий и Адам Дворжецкий — полковниками, сын Мнишка Станислав стал командиром гусарской роты. [65] Борша С. История Московская. — РИБ, т. 1, стб. 365. — Ротмистр Борша сопровождал самозванца от Львова до Москвы. Среди записок о московском походе его записки являются самыми ранними и наиболее подробными. Борша завершил работу над своим сочинением в начале 1606 г. Он погиб 17 мая 1606 г. (Сказания современников о Дмитрии Самозванце, ч. 2. СПб., 1859, с. 165, 248; РИБ, т. 1, стб. 402; СГГД, ч. 2, с. 262–263). Таким образом, Мнишек, его ближайшие друзья и родственники сосредоточили в своих руках все командование армией самозванца.