Леонид Млечин - КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы

Берии разрешили переодеться в чистое белье, принесли ему из дома черный костюм. На руки надели наручники. Как будто бы он держался достойно, не плакал и ни о чем не просил. Тело Берии отвезли в Донской крематорий и сожгли. Прах развеяли.

Батицкий стал потом маршалом, главнокомандующим ПВО страны и заместителем министра обороны. В 1965 году ему присвоили звание Героя Советского Союза. Другие офицеры — Алексей Иванович Баксов (впоследствии генерал-полковник), Иван Григорьевич Зуб (впоследствии генерал-майор), Виктор Иванович Юферев (впоследствии полковник) были награждены в январе 1954 года орденами Красного Знамени. Говорят, они рассчитывали на «Золотые Звезды» Героя. Во всяком случае, работу они исполнили с душой и ощущали себя героями.

Из Грузии — по предложению республиканского ЦК — совершенно по-сталински выселили около двадцати родственников Берии и его жены. Причем его матери и теще было уже за восемьдесят, но их все равно вывезли в глухие места. Мать выслали за то, что она каждый день молится «за здоровье врага народа Берии». Остальных родственников обвиняли в том, что они ведут антисоветские разговоры, в том числе глухонемую сестру Лаврентия Павловича. Такая же судьба постигла родных Кобулова, Гоглидзе и Деканозова. Все это было сплошное беззаконие…

Генеральный прокурор СССР Руденко и министр внутренних дел Круглов обратились в президиум ЦК с предложением «запретить членам семей и близким родственникам указанных врагов народа проживание в городах Москве, Ленинграде, Тбилиси и других режимных городах и местностях Советского Союза, а также на территории Кавказа и Закавказья».

Маленков и Хрущев одобрили это предложение.

«Социально опасных» родственников по списку, составленному в МВД, выслали в Красноярский край, Свердловскую область и Казахстан. Органам госбезопасности было приказано взять «социально опасных» под надзор.

В сентябре 1955 года председатель КГБ генерал Серов докладывал в ЦК, что «некоторые родственники Берии продолжают и ныне восхвалять Берию, утверждать о его невиновности и высказывать недовольство решением об их выселении… Настроены явно антисоветски, допускают злобную клевету по адресу руководителей партии и Советского государства, изыскивают способы для установления связи с остальными высланными родственниками врага народа Берии с целяо проведения организованной враждебной деятельности, направленной против Советского государства…

Принято решение привлечь их к уголовной ответственности за злобную антисоветскую агитацию».

Жену Берии и его сына арестовали.

Корней Чуковский 12 июля 1953 года записал в дневник:

«Мне вспоминается сын Берии — красивый, точно фарфоровый холеный, молчаливый, надменный, спокойный; я видел его 29 марта, у Надежды Алексеевны Пешковой.

Тамара Владимировна (жена Всеволода) подняла тогда бокал за „внуков Горького“ — то есть за Берию и мужа Дарьи. Что теперь с его надменностью, холеностью, спокойствием? Где он? Говорят, Марфа беременна. Говорят, Катерина Павловна тщетно пытается к ней дозвониться.

Дикая судьба у горьковского дома — от Ягоды до Берии, — почему их так влечет к гепеушникам такого — растленного — образа мыслей, к карьеристам, перерожденцам, мазурикам. Почему такие милые — простодушные — женщины, как Катерина Петровна и Надежда Алексеевна, — втянуты в эту кровь?..»

Нина Теймуразовна Гегечкори-Берия после расстрела ее мужа в начале 1954-го отправила письмо Хрущеву. Она писала, что ее исключили из партии и обвинили «в антисоветском заговоре с целью восстановления капитализма в Советском Союзе». Кроме того, обвиняли в переписке с якобы ее родственником, грузинским меньшевиком Гегечкория.

«Я его не знала, никогда не видела, он не является моим родственником, и я ни в какой переписке с ним не находилась и могла находиться…

Действительно страшным обвинением ложится на меня то, что я более тридцати лет (с 1922 г.) была женой Берии и носила его имя. При этом, до дня его ареста, я была ему предана, относилась к его общественному и государственному положению с большим уважением и верила слепо, что он преданный, опытный и нужный для Советского государства человек… Я не разгадала, что он враг Советской власти, о чем мне было заявлено на следствии. Но он в таком случае обманул не одну меня, а весь советский народ, который, судя по его общественному положению и занимаемым должностям, также доверял ему…

С 1942 г., когда я узнала от него же о его супружеской неверности, я отказалась быть ему женой и жила с 1943 г. за городом сначала одна, а затем с семьей моего сына».

Нина Берия писала, что она тяжело больна, проживет недолго и просила не дать ей «умереть одинокой, без утешения сына своего и его детей в тюремной камере или где-либо в ссылке».

Письмо Хрущев разослал всем членам президиума ЦК, но только почти через год, в конце ноября 1954-го, президиум ЦК решил судьбу сына и вдовы Берии: их отправили на административное поселение. Это тоже было вполне сталинское решение…

Серго Лаврентьевич Берия лишился своей фамилии: у него отобрали все документы и выписали новые на материнскую фамилию. Его лишили научного звания, и пришлось ему начинать жизнь заново. Серго Берия занимался системой противоракетной обороны Москвы. Он был несомненно одаренным человеком, хотя грозное имя его отца играло решающую роль в его стремительной карьере.

Серго Берию еще помнят в его бывшем конструкторском бюро, рассказывают, как он собирал представителей заводов, спрашивал, когда они могут поставить необходимое оборудование. Любой представитель завода жаловался на кучу проблем, объяснял, как трудно исполнить заказ. Серго вызывал секретаршу, как бы между прочим просил:

— Соедините с Лаврентием Павловичем.

Испуганный представитель завода вскакивал:

— Не надо звонить Лаврентию Павловичу! Я сейчас понял, что мы можем все сделать еще быстрее!..

В стране прошло несколько процессов над бывшими сотрудниками органов госбезопасности.

В июле 1954 года расстреляли бывшего заместителя министра госбезопасности Рюмина.

Затем судили людей Берии: его бывшего помощника по вопросам внешней политики Петра Афанасьевича Шарию (получил десять лет), бывших начальников секретариата НКВД и МВД С. С. Мамулова и Б. А. Людвигова (пятнадцать лет), бывшего заведующего секретариатом первого заместителя председателя Совета министров Г. А. Ордынцева и заведующего приемной Берии Муханова (их признали виновными в недонесении о государственном преступлении и отправили в ссылку).

7–19 сентября 1955 года в Тбилиси Военная коллегия Верховного суда судила бывших министров госбезопасности Грузии Рапаву, Рухадзе и заместителя министра внутренних дел Грузии Церетели, а также исполнителей — бывших сотрудников НКВД МВД Савицкого, Кримяна, Хазана, Парамонова, бывшего коменданта внутренней тюрьмы НКВД Грузии, а затем охранника Берии Надарая. Кроме Парамонова и Надарая, всех приговорили к расстрелу.