Леонид Млечин - КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы

Исключительно трудолюбивый человек. К примеру, готовили ему выступление. В разведке мощные аналитические службы. Собрали команду, она подготовила текст. Он прочитал, вроде замечаний нет, потом слушаешь выступление — совсем по-другому говорит. Значит, сам переписал.

Он человек, который думал только о работе. Приезжаешь в дачный поселок разведки. Кто-то в домино играет, кто-то в карты… Он не играл даже в шахматы. Наверное, умел, но не играл никогда.

По характеру, конечно, сложный. Нелегко с ним было работать. Немного капризный, обидчивый. Но не злопамятный. Сухость внешняя, она многих пугала. Может быть, это служба заставила быть излишне сухим, и он таким остался.

Были люди, которые с большим опытом жизненным при нем чувствовали себя неуверенно. В его приемной можно было увидеть генерала, резидента в крупной стране, у которого голос дрожит — боится к нему в кабинет зайти… В нем было что-то такое… сталинское. Не в действиях, а в манере беседовать. Не каждый выдерживал его взгляд. Может быть, работа накладывала свой отпечаток. Я видел его в других ситуациях, когда он был мягок, прост, умел угостить, сам разливал…

Он гордился разведкой, тем более что и Андропов разведку выделял… Кстати, он один из немногих, кто мог возразить Юрию Владимировичу. То есть он имел свое мнение. И высказывал, не боясь, в глаза Андропову! Я уж не говорю — Чебрикову. Андропов обижался. Это мне Владимир Александрович поведал. Вот он сказал Андропову, что такое-то дело делается неправильно. Андропов некоторое время с ним не разговаривает. Потом звонит: Володя, приезжай…

Беспорядка в разведке Крючков не допускал. У него все четко работало — секретари, дежурная служба. Он много читал — газеты, журналы, специальную информацию. Когда читал, все интересное отмечал галочками, закладками. Секретарь потом это перепечатывала. Он картотеку вел по разным проблемам. А то ведь, бывает, прочитаешь что-то интересное, а потом не можешь вспомнить, где ты это видел.

А у него все в картотеке. Выступает, берет эти карточки и начинает шпарить цитаты, цифры. Производит впечатление. Вообще-то, всю информацию, поступающую в разведку, один человек прочитать не в состоянии. Есть информационно-аналитическая служба, туда приходят все телеграммы, в том числе из министерства иностранных дел и Главного разведывательного управления генштаба — военной разведки.

Там сидят аналитики, они все это просматривают и самое интересное, важное, нужное отбирают начальнику разведки. Потом это смотрят помощники и кладут ему на стол. Есть, конечно, оперативные телеграммы, адресованные только ему. Или есть информация, которая, минуя всех, поступает в его адрес.

Дальше уже он решает: это показать председателю КГБ, это разослать членам политбюро, на основании этого сообщения подготовить специальную записку.

— А получал он информацию о состоянии внутри страны?

— Через председателя КГБ, — объяснил Юрий Солоницын. — Каждое управление комитета отправляло информацию на имя председателя, а тот писал резолюцию: «Ознакомить членов коллегии». Или персонально — товарищу Крючкову, еще кому-то…

Окружающих Крючков поражал заботой о собственном здоровье. Он каждое утро вставал без четверти шесть и час делал зарядку на улице в любую погоду, когда бы ни лег. Жил он только на даче в поселке Первого главного управления КГБ, который строили для иностранных гостей КГБ, а использовали как дачи руководства разведки.

Отпуск он брал зимой, поскольку обожал бегать на лыжах. Ходил в парилку, правда, не в русскую баню, а в сауну. Плавал в бассейне. Мало пил, предпочитал виски и пиво, но очень умеренно…

Крючков был завзятым театралом, не пропускал ни одной интересной премьеры. Я сам впервые увидел его в театре в середине 70-х. Мой отец сказал: «Смотри, вот начальник советской разведки». Невысокого роста, невыразительный человек в очках сидел где-то во втором ряду.

В августе 1991 года при обыске в квартире Крючкова искали его записную книжку. Жена сказала, что он обходился без книжки. Он помнил все имена, фамилии, телефонные номера. Ему и компьютер не был нужен.

Как и весь КГБ при Андропове, внешняя разведка при Крючкове достигла в определенном смысле расцвета. Резидентуры по всему миру, большие штаты, большие агентурные сети, солидный бюджет, новая оперативная техника и конечно же особое положение разведки внутри КГБ: разведчики ощущали особое расположение Андропова.

В штаб-квартире Первого главного управления КГБ в Ясеневе у Андропова был собственный кабинет. Время от времени он приезжал в разведку и встречался не только с Крючковым, но и с другими генералами. Андропов даже состоял на учете в партийной организации разведки.

Потом, правда, Крючкова станут упрекать за то, что он увлекался большими цифрами. Разведка, как гигантский пылесос, старалась собрать максимум информации по всем странам. Скажем, даже в Зимбабве или в Малайзии крали какие-то военные документы, вербовали местных чиновников. Реальной пользы для страны было немного, но создавалось приятное ощущение полного контроля над миром.

Опытный оперативник исходит из того, что надо иметь не много агентов, но дающих ценную информацию. Крючков требовал от резидентур увеличить темпы вербовки. Брали количеством. В первую очередь по всему миру пытались вербовать американцев. Во всех резидентурах были люди, занимающиеся ГП — главным противником. Сидит наш разведчик, например, в Новой Зеландии, а работает на самом деле против американцев, то есть старается завербовать кого-то из сотрудников американского посольства или корреспондентов.

Вербовали любого американца — хоть повара в посольстве, хоть горничную военного атташе: если они сами ничего рассказать не могут, то хотя бы аппаратуру подслушивания попытаются установить.

Старательнее всего искали возможности завербовать сотрудников местной резидентуры ЦРУ. Это считалось высшим достижением. За вербовку американца давали орден. Правда, вербовка — редкая удача. За всю жизнь можно завербовать одного-двух человек, которые будут работать достаточно долго.

На чем старались зацепить? Не на неурядицах в личной жизни: пьянство и женщины сами по себе не компрометируют, это для советских разведчиков нечто подобное было опасно.

Ловили на ошибках в работе. Например, если удавалось засечь встречу американского разведчика со своим агентом. Сработать могли неудовлетворенные амбиции, обида на начальство, недовольство своей жизнью, материальные факторы. Не только советские граждане связывали с загранкомандировкой определенные материальные надежды. Сотрудникам ЦРУ тоже надо было заработать деньги на образование детей, на покупку дома и так далее…