Леонид Млечин - КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы

Ночью войска вошли в город.

Утром 4 октября президент выступил по радио России:

— Я обращаюсь к гражданам России. Вооруженный фашистско-коммунистический мятеж в Москве будет подавлен в самые кратчайшие сроки… В столице России гремят выстрелы и льется кровь. Свезенные со всей страны боевики, подстрекаемые руководством Белого дома, сеют смерть и разрушения… Чтобы восстановить порядок, спокойствие и мир, в Москву входят войска.

По Белому дому было выпущено двенадцать снарядов — десять болванок, два зажигательных. Этого оказалось достаточно для подавления мятежа.

Когда началась стрельба, Руцкой взывал из Белого дома:

— Я умоляю боевых товарищей! Кто меня слышит! Немедленно на помощь к зданию Верховного Совета! Если слышат меня летчики! Поднимайте боевые машины!

Потом по радиотелефону связался с председателем Конституционного суда Валерием Зорькиным:

— Они бьют из танков, из танков. Танки перестраиваются и выходят на огневые позиции. Валера, звони в посольства… Они не оставят нас здесь в живых. Ты же верующий, е… твою мать…

Те, кто под командованием отставного генерала Макашова захватили мэрию и пытались взять «Останкино», были искренне возмущены тем, что в них тоже стали стрелять.

Никто из них не представлял, зачем они, собственно, все это затеяли. У них не было ни программы, ни соображений, что делать потом. То, чего желали коммунисты, никак не могло нравиться сторонникам монархии, и так далее. Непонятно, что их объединило, кроме слепой ненависти и безумной агрессивности.

Евгений Савостьянов, бывший начальник Московского управления министерства безопасности, рассказывал мне:

— В октябре 1993-го в Москве был вооруженный мятеж. Когда говорят, что войска расстреляли парламент, то я прошу обратить внимание на два обстоятельства. Не погиб ни один депутат парламента и ни один сотрудник аппарата Верховного Совета! А кто же погиб? Случайные прохожие, работники правоохранительных органов, павшие от руки бандитов, и вооруженные бандиты, засевшие в Белом доме и пытавшиеся нападать на объекты в Москве и чуть не устроившие в России гражданскую войну.

В Белый дом стала стекаться братва, бандиты, — вспоминал Савостьянов. — Приехали ребята из Приднестровья, из Русского национального единства. Когда группа Терехова напала на штаб войск СНГ, это уже был открытый вооруженный мятеж. Тактика мятежникое была очевидной — разжигать очаги восстания по всему городу, чтобы в городе начался хаос.

События, которые начались 4 октября, могли привести к гражданской войне. Призывы Руцкого, Хасбулатова и других к армии переходить на сторону съезда народных депутатов могли возыметь силу, поэтому мятеж надо было подавить.

— Почему же министерство безопасности не сумело предотвратить кровопролитие? — спросил я Савостьянова.

— Министерство безопасности не располагало тогда силовыми структурами. Да еще огромную роль сыграла смена эпох. Прежняя агентура КГБ оказалась бесполезной. Все в обществе изменилось. А создать новую агентуру — для этого нужно много времени…

После подавления мятежа было задержано 6580 человек, потом их всех быстро выпустили, осталось человек двадцать.

Ходили слухи о том, что на стадионе «Асморал» (бывший «Красная пресня») ОМОН расстрелял 6 тысяч участников обороны Белого дома. Эти слухи ничем не подтверждаются.

Генеральная прокуратура потом сообщит, что 3–4 октября 1993 года около Белого дома, у здания московской мэрии и в районе телецентра «Останкино» погибло или впоследствии скончалось от ран 123 человека.

7 октября 1993 года в память о погибших Ельцин объявил общенациональный траур. Президент подписал указ о Конституционном суде, который, по его словам, «дважды в 1993 году ставил страну на грань гражданской войны» и сыграл «пособническую роль» в событиях 3–4 октября. Ельцин предложил не проводить заседания суда до принятия новой Конституции.

События осени 1993 года стали поворотными в истории современной России. Страна стояла на пороге гражданской войны. Ельцин сделал то, что приветствовали одни и прокляли другие. Он нарушил Конституцию, чтобы принять другую. Он решил тяжелый политический кризис силовыми средствами.

После октябрьских событий Ельцин стал полноправным хозяином в стране. Отношение к нему мгновенно изменилось. Изменился и он сам. Он не воспользовался своей победой, чтобы стать диктатором. Он провел всеобщие выборы и получил Государственную думу, которая его не жаловала. Но после осени 1993 года в стране наступила политическая стабилизация. И до конца ельцинской эпохи уже не было ни мятежей, ни путчей, ни схваток воинствующей оппозиции с органами правопорядка.

В интервью «Московскому комсомольцу» Голушко рассказывал о событиях октября 1993 года: «Фактически мы не имели никакой серьезной разработки. И я, например, искренне считал, что рано или поздно ситуацию удастся разрешить без применения силы. Если бы Руцкой с Макашовым не повели толпу на „Останкино“, все бы так и произошло. Как непосредственный участник событий могу сказать, что и президент до последнего не желал доводить дело до кровопролития».

За участие в октябрьских событиях 1993-го Николай Михайлович получил орден «За личное мужество». Но этот орден был скорее признаком президентского недовольства недостаточной активностью чекистов, потому что более активно действовавший министр внутренних дел Виктор Ерин получил Золотую Звезду Героя России. Уже в начале декабря распространились слухи о том, что в аппарате президента готовится указ о снятии Голушко.

Недовольство Ельцина быстро приняло организационные формы. 22 декабря, сразу же после Дня чекиста, президент упразднил министерство безопасности и приказал создать новое ведомство — Федеральную службу контрразведки с более ограниченными возможностями и полномочиями. Пограничные войска не вошли в состав нового органа, а стали самостоятельной службой. Следственный аппарат передали министерству внутренних дел.

Директором Федеральной службы контрразведки Ельцин оставил Николая Голушко, а его первым заместителем — Сергея Вадимовича Степашина. Голушко не только не был автором этой идеи, но и выразил свои сомнения, сказав, что в чистом виде контрразведки недостаточно для обеспечения безопасности государства. Но Ельцин уже принял решение и в присутствии Голушко подписал указ.

26 января 1994 года состоялось первое заседание комиссии, занимающейся аттестацией сотрудников бывшего министерства безопасности. Комиссия состояла из заместителя секретаря Совета безопасности Владимира Рубанова, помощника президента по национальной безопасности Юрия Батурина, Николая Голушко, уполномоченного по правам человека в Государственной думе Сергея Ковалева. Возглавил комиссию секретарь Совета безопасности Олег Лобов.