Леонид Млечин - КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы

Локкарта допрашивал Ян Христофорович Петерс, в то время заместитель председателя ВЧК.

Он показал англичанину свои ногти в доказательство тех пыток, которым подвергся в застенках дореволюционной России, пишет Локкарт. Ничто в его характере не обличало бесчеловечное чудовище, каким его обычно считали. Петерс говорил Локкарту, что каждое подписание смертного приговора причиняет ему физическую боль.

«Я думаю, — писал Локкарт, — это была правда. В его натуре была большая доля сентиментальности, но он был фанатиком, он преследовал большевистские цели с чувством долга, которое не знало жалости… Этот странный человек, которому я внушал почему-то интерес, решил доказать мне, что большевики в мелочах могут быть такими же рыцарями, как и буржуа…»

После заключения Брестского мира, когда стало ясно, что Советская Россия не станет более воевать с немцами, союзники решили, что большевиков надо свергнуть и привести к власти новое правительство, которое возобновит войну с Германией.

Локкарт прежде всего установил отношения с Борисом Викторовичем Савинковым и переслал в Лондон план этого лидера эсеров-боевиков: «убить всех большевистских лидеров в ночь высадки в России войск Антанты». Сами англичане, конечно, не собирались убивать вождей революции: для этого у них была местная агентура.

Во время Первой мировой войны английская разведка добилась больших успехов и по праву считалась самой эффективной в мире спецслужбой. Но в России действовали скорее дилетанты. Во всяком случае, самой крупной фигурой из них был родившийся в России английский подданный Сидней Рейли, авантюрист и фантазер.

Локкарт и Рейли проиграли Дзержинскому, который подослал к ним двух чекистов-латышей под видом командиров Красной армии, разочаровавшихся в революции и предложивших англичанам убить Ленина и Троцкого, Однако Сидней Рейли считал, что убивать не надо, достаточно выставить их на посмешище — снять с Ленина и Троцкого брюки и провести их в нижнем белье по улицам Москвы.

После убийства председателя Петроградской ЧК Урицкого и покушения на Ленина с «заговором послов» было покончено. Английское посольство было захвачено, Локкарта и других англичан арестовали, а потом выслали из страны.

Сиднея Рейли в 1925-м заманили в Советский Союз обещанием устроить встречу с лидерами антисоветского подполья. 28 сентября он перешел границу и под наблюдением чекистов приехал в Москву, где и был арестован. Он дал все показания, которые от него требовали. Но судить его не стали: 5 ноября 1925 года его просто убили. Четыре чекиста вывезли его за город будто бы на прогулку и затем выстрелили ему в спину. После контрольного выстрела в грудь привезли труп обратно и на следующий день закопали во дворе внутренней тюрьмы ОГПУ на Лубянке.

При Дзержинском возник конфликт между разведкой и дипломатией, который не улажен и по сей день.

В конце 1921 года народный комиссариат по иностранным делам переехал в дом, бывшего страхового общества «Россия» на Кузнецком мосту (дом номер 21/5), где располагался до 1952 года, когда дипломатам передали только что отстроенное высотное здание на Смоленской площади.

От наркомата до здания ГПУ (впоследствии ОГПУ) на Лубянке буквально два шага, и дипломаты несколько иронически называли чекистов «соседями». Это словечко прижилось и употребляется до сих пор.

Но отношения у двух ведомств были отнюдь не добрососедскими, тем более что второй в истории Советской России нарком иностранных дел Георгий Васильевич Чичерин позволял себе то, на что не решатся его преемники, он открыто спорил с чекистами и возмущался применявшимися ими методами работы.

Нарком Чичерин вообще был человеком не от мира сего. Идеалист, глубоко преданный делу, он вошел в историю как трагическая фигура, не приспособленная для советской жизни. И этот человек, в котором не было ничего советского, установил основные принципы советской дипломатии, продолжавшие действовать почти до самого распада Советского Союза.

Между Дзержинским и Чичериным было много общего. Дворяне из образованных семей, они были неутомимыми и добросовестными тружениками, идеалистами, преданными делу людьми. Но их взгляды на пути построения коммунизма сильно разошлись.

8 марта 1925 года Дзержинский обиженно писал члену политбюро Григорию Евсеевичу Зиновьеву: «Для ОГПУ пришла очень тяжелая полоса. Работники смертельно устали, некоторые до истерии. А в верхушках партии известная часть начинает сомневаться в необходимости ОГПУ (Бухарин, Сокольников, Калинин, весь наркомат иностранных дел».

Главным своим внутренним врагом Чичерин называл Коминтерн. У Советского Союза в 20-х годах были две политики: государственная, которую осуществляли Чичерин и наркомат иностранных дел, и коминтерновская.

Призывы руководителей Коминтерна и Советского Союза к мировой революции, обещания поддержать вооруженное восстание пролетариата, откровенная помощь компартиям подрывали усилия советской дипломатии поладить с окружающим миром.

Скажем, Москва деньгами и оружием помогала немецким коммунистам, полагая, что мировая революция начнется в Германии. Одновременно Москва тесно сотрудничала с правительством Германии и с рейхсвером, который сокрушал коммунистов.

Вторым своим врагом Чичерин считал ГПУ:

«Руководители ГПУ были тем невыносимы, что были неискренни, лукавили, вечно пытались соврать, надуть нас, нарушить обещания, скрыть факты… Аресты иностранцев без согласования с нами вели к миллионам международных инцидентов, а иногда после многих лет оказывалось, что иностранца незаконно расстреляли (иностранцев нельзя казнить без суда), а нам ничего не было сообщено.

ГПУ обращается с НКИД как с классовым врагом… Ужасная система постоянных сплошных арестов всех частных знакомых инопосольств… Еще хуже вечные попытки принудить или подговорить прислугу, швейцара, шофера посольства и т. д. под угрозой ареста сделаться осведомителями ГПУ… Некоторые из самых блестящих и ценных наших иностранных литературных сторонников были превращены в наших врагов попытками ГПУ заставить путем застращиваний их знакомых или родственников их жен осведомлять об них ГПУ…

Внутренний надзор ГПУ в НКИД и полпредствах, шпионаж за мной, полпредами, сотрудниками поставлен самым нелепым и варварским образом…»

Скандалы между двумя ведомствами возникали на каждом шагу, и Чичерин был возмущен тем, что чекисты не церемонятся с наркоматом иностранных дел.

В марте 1921 году сотрудники ЧК арестовали сотрудника НКИД, подозревая его в шпионаже. Дзержинский сообщил об аресте Ленину, но Чичерину ничего не сказал. Нарком даже не мог узнать, за что именно задержали его подчиненного.