Павел щеглов - охранники и авантюристы

Долин уже взял на 29 апреля железнодорожный билет в Петроград, но 28 апреля на квартире своих знакомых выстрелом из револьвера в голову покончил с собой. Смертельно раненый, он до утра следующего дня находился в агонии. После себя он оставил три письма - к одному своему родственнику, к жене и ко мне.

Привожу письмо Долина ко мне. {351}

«Многоуважаемый Владимир Львович!

Как видите, и на сей раз я не оказался на высоте: я, вместо приезда к вам, отправляюсь сегодня в путешествие, из которого пока еще не возвращался никто обратно. Сим подтверждаю, что все сказанное мною вам лично и записанное вашим секретарем есть безусловная правда. Большое спасибо вам за то человеческое отношение, которое вы проявили ко мне, к моим страданиям. Прощайте. Мой последний привет и признательность господину Финку.

Сегодня умираю - дальше жить нет сил. Напишите и ободрите мою жену.

Долин

Одесса, 28 апреля»

Охранники и Департамент полиции о Долине

Долин на гражданской службе

11 июня 1904 г. начальник Екатеринославского охранного отделения ротмистр Шульц доносит директору Департамента полиции, между прочим, следующее: «…По вступлении в должность начальника Волынского охранного отделения мне был рекомендован полковником Потоцким в качестве сотрудника Бенцион Моисеев Долин, оказывавший некоторые услуги управлению до сформирования в гор. Житомире Охранного отделения. Будучи довольно развитым и находясь в близких сношениях с интеллигентными представителями оперировавшей в то время в гор. Житомире организации „Бунда“, Долин давал мне полное внутреннее освещение преступной деятельности наиболее выдающихся лиц, благодаря чему я имел возможность пресекать их вредную деятельность при соответствующей обстановке.

До поступления сотрудником Долин зарабатывал частными уроками весьма ограниченные средства; будучи же {352} сотрудником и давая ценные сведения. Долин получал от меня последнее время, считая с наградными деньгами, в общей сложности значительно более 100 руб. в месяц. Несмотря на мои предупреждения жить возможно скромно и придерживаться прежнего образа жизни. Долин, как он впоследствии мне сознался, довольно часто позволял себе разные излишества и пристрастился к картам, причем неоднократно проигрывал в азартные игры (иногда даже в местном клубе) крупные суммы, тщательно скрывая все это в то же время от меня.

Большие траты денег Долиным были замечены другими членами организации, знавшими его материальное положение, и это обстоятельство в связи с происходившими обысками и арестами лиц, близко стоявших к Долину, бросило на него тень подозрения, но никаких веских, обязательных данных к обвинению Долина у организации не было. О всем же я осведомился уже со слов другого сотрудника. Ввиду изложенного я посоветовал Долину по прошествии некоторого времени под благовидным предлогом поехать к отцу в местечко Острополь Новгород-Волынского уезда и временно прервать сношения с организацией, что он и исполнил. После моего приезда в Екатеринослав Долин также приехал ко мне и просил устроить его куда-либо на службу, но по прошествии небольшого промежутка времени заявил мне, что для восстановления его репутации в организации его необходимо самого привлечь к дознанию и продержать возможно дольше под стражей непременно в Житомирской тюрьме. Просьбу Долина, выехавшего вскоре в Житомир, я передал частным письмом полковнику Потоцкому, и по распоряжению последнего Долин был привлечен по 4-й части 252 ст. Улож. о наказ. и заключен под стражу. Вскоре после этого я получил через полковника Потоцкого от Долина письмо, которым последний уведомлял меня, что для окончательного восстановления своего положения в организации он намерен выгородить кого-нибудь из своих прежних сотоварищей, взяв его вину на себя, и, не ожидая моего ответа, подал по сему поводу «официальное заявление»… {353}

За время «работы» в Волынской бундовской организации Долин выдал Абрама Ческиса, Носовича, Иду Фрейдин, Плавскина и нелегальную библиотеку…

Затем Долин переходит из «Бунда» к анархистам-коммунистам и из Волынского охранного отделения в Екатеринославское. Здесь, кроме жалованья, он получает еще и дополнительные суммы - за отдельные выдачи, так сказать «с головы». Так, он предложил в марте 1908 г. начальнику Екатеринославского охранного отделения жандармскому ротмистру Прутенскому выдать известную анархистку Таратуту, но при условии предварительной уплаты ему за это 500 руб. У Прутенского таких свободных денег не оказалось, но он занял и заплатил Долину, а затем просил департамент об уплате ему этих денег. В архивах Департамента полиции имеется расписка Долина в получении этих денег, она помечена 25 марта 1908 г. и подписана - «Ленин». Самая выдача и арест Таратуты были обдуманы и разработаны Прутенским и Долиным чрезвычайно тонко, чтобы не «провалить» провокатора. Таратута была арестована «как по писаному» и пошла в каторжные работы.

26 августа того же 1908 г. тот же начальник Екатеринославского охранного отделения телеграфирует Департаменту полиции: «Известный мне Одессе Екатеринославу сотрудник Ака [68]„Ленин“, находящийся сейчас за границей предлагает мне выдать все адреса всех городов Европы, по коим рассылается „Буревестник, обещая потом дать те же сведения касающиеся России, просит за все четыреста рублей: двести сейчас, двести потом за отчислением аванса. Кривой Рог стеснен в деньгах, срочно телеграфируйте можно ли дать. Могу дать из суммы отделения, условия возвращения департаментом к двадцатому августа. Перед отъездом „Ленина“ за границу предлагал связать Гартингом категорически отказался. № 4072. Ротмистр Прутенский».

На эту телеграмму заведующий Особым отделением Департамента полиции Климович отвечает лапидарной телеграммой: «Заграничные адреса представляют мало интереса, {354} за русские стоит уплатить двести рублей, которые возвращу».

Через месяц, 6 сентября 1908 г., тот же г. Прутенский доносит телеграфно тому же Климовичу: «Екатеринославе находится мой сотрудник анархист группы „Буревестник“ кличка „Ленин“, указавший две типографии „Буревестника“, два склада литературы по пятьдесят пудов каждый, склад оружия, подробный план транспортировки литературы оружия России, места двух транспортов литературы и лиц, привезших их в Россию. Прошу ходатайства перед директором о разрешении мне приехать в Петербург с „Лениным“ для передачи его департаменту, что, по моему мнению, будет полезнее для дела, чем его сношения со мной из-за границы, ввиду его обширных партийных связей. „Ленин“ вполне заменит Иоста, ответ прошу телеграфом, так как „Ленин“ скоро опять уезжает за границу. № 4779. Ротмистр Прутенский».