Созерко Мальсагов - Адский остров. Советская тюрьма на далеком севере

Красильниковым заинтересовался сам Дзержинский и послал за ним. Инженер явился в штаб-квартиру ГПУ и там, в кабинете председателя Чрезвычайной комиссии, Дзержинский и Красильников дискутировали в течении нескольких часов подряд о социализме и его утопических целях. Наверное, это был единственный случай в жизни Дзержинского, когда он позволил кому-либо свободно высказываться. И где? В самом здании ГПУ!

Красильников — блестящий оратор — пытался убедить главу чекистов полностью отказаться от надежды воплотить в реальность такую абсурдную идею как социализм. Дзержинский не мог согласиться с этим и пустил в ход доказательства другого рода.

…Ночь тянулась медленно. Дзержинский предложил инженеру складную кровать в своем кабинете. А наутро распорядился, чтобы Красильникову принесли кофе, и позволил ему уйти. Но вскоре, однако, Красильникова арестовали низшие чины ГПУ и сослали на Соловки.

В лагере его буквально поедали вши. Я и сам, пройдя через дюжину тюрем по пути на север, имел представление об этих паразитах, но никогда и нигде мне не доводилось видеть такого количества вшей, как у инженера. Каждое утро и вечер он уничтожал паразитов в огромных количествах, восклицая всякий раз, когда изловит насекомое: «Ага, держи ее, теперь следующая!»

Соловки пропускают через себя как старых, так и молодых. В феврале 1925 года на Попов остров прибыло пятьдесят студентов и школьников из Феодосии, Севастополя, Симферополя и Ялты. Они получили по три года каждый за организацию «контрреволюционного заговора совместно с иностранной буржуазией». Под данной формулировкой подразумевалось то, что руководство заговором осуществлялось из Константинополя. Но все это было совершенно бездоказательно. Кроме взрослых студентов, этап включал еще двадцать учеников средних и старших классов, почти еще детей.

Незадолго до моего приезда на Соловки, ГПУ Закавказской советской республики прислало туда сорок стариков чеченской национальности [30]. Один из них выглядывал из окна барака, что запрещалось некоторыми чекистами. И за это вся группа была послана на Секирову гору, известную на Соловках как место пыток, посажена в «каменный мешок» (эта процедура описана ниже) и до потери сознания выпорота «смоленскими палками». Одному из стариков было сто десять лет.

Стариков — чеченцев сослали в качестве заложников, из-за сыновей, внуков и правнуков, которые присоединились к партизанским отрядам и ведут непрекращающуюся войну с большевиками. Эта война продолжается до сих пор. Сами же заложники ничего подобного не совершали.

Практика брать заложников и осуществлять жестокие репрессии против родственников и даже против знакомых повстанцев и эмигрантов, была внедрена советскими властями в сложную систему террора, которая не гнушается ничем для достижения своей цели — абсолютного подчинения всего русского народа воле руководителей Коммунистической партии.

Политических на Соловках в настоящее время около пятисот человек, включая сто пятьдесят женщин и несколько десятков детей. Дети содержатся в тех же условиях, что и взрослые заключенные: это касается как прав и обязанностей, так и выдаваемого пайка. Из политических на Поповом острове находятся шестьдесят мужчин и двадцать женщин. Большинство из них — члены социал-революционной, социал-демократической, бундовской, анархической и других партий подобного рода. Все они сосланы на Соловки за активную оппозицию Советской власти в 1917–1919 годах и за последующую пассивную критику ее действий.

Соловецкий остров составляет, приблизительно, около сорока миль в окружности. Здесь множество пещер, где в прошлом обитали монахи и отшельники, а также святые мужи, давшие обет молчания. Эти пещеры выдолблены в утесах и чем-то напоминают средневековые деревенские жилища. Они разбросаны по всему острову на расстоянии от трех до шести, а иногда даже и до десяти миль от монастыря. Тут же размещены группы политических по двадцать-тридцать человек в каждой пещере.

В Кемлагере они живут в специальном бараке № 11 (помеченном на плане цифрой 29), который поделен на два помещения — одно для мужчин, другое для женщин и детей. Барак огражден проволочным забором и охраняется специальными часовыми.

На Соловецком острове политические могут довольно свободно, без охраны, ходить по своей территории и навещать друг друга.

На Поповом острове их выводят на прогулки в сопровождении часового. Политические никогда не соприкасаются с контрреволюционерами и уголовниками.

Имея в идеологическом отношении гораздо больше общего с большевиками (если, конечно, вообще можно говорить о какой-либо большевистской идеологии), нежели контрреволюционеры, политические, естественно, привлекают определенное внимание со стороны советских властей к своим нуждам и требованиям. Ведь на Советскую власть влияет, отчасти, и правое крыло Коммунистической партии, а в значительной степени — социалисты Западной Европы, к чьим мнениям коммунисты, несмотря на все расхождения, все-таки прислушиваются. В итоге, когда политические прибывают в места ссылок, на Соловки и в другие лагеря, им обеспечивают райские условия, если сравнивать с почти невыносимым существованием контрреволюционеров.

Только после «смены кабинета» весной 1924 года контрреволюционерам было позволено переписываться с родственниками (письма при этом внимательно прочитывались чекистами) и получать посылки с воли. Политические же всегда пользовались такими правами.

Если контрреволюционер не имеет родственников, или его родственники не могут присылать ему деньги, продукты и другие необходимые вещи, он обречен на голодную смерть, поскольку лагерной пайки, выдаваемой с расчетом на десять дней, хватает только на двое суток. В этой связи не следует забывать, что ГПУ, отправляя контрреволюционеров в ссылку, как правило, конфисковывает все принадлежащее ему и его семье имущество. А политические вдоволь получают все необходимое не только от своих родственников, но и еще, во-первых, от политического Красного Креста, возглавляемого мадам Пешковой, во-вторых, от иностранных социалистических организаций, в громадном масштабе посылающих вспомоществование, в-третьих, от Комитета помощи российским ссыльным и заключенным. Следует отметить, что контрреволюционеры никогда не имели такого рода поддержки.

Политические располагают собственной библиотекой, которая постоянно пополняется новыми русскими и иностранными книгами. Им дозволено подписываться на советские и иностранные журналы неполитического содержания. Они имеют право на создание обществ для культурных целей. Вожди политических читают газеты и по самым различным вопросам могут проводить дебаты — как в пещерах, так и в бараке № 11. Политическим разрешены и занятия спортом Администрация внимательно прислушивается к любой поданной ими жалобе.